Анатолий Махавкин: Леди Зима (СИ)

Пыль опустилась вниз, и он шагнул вперёд, оказавшись на пересечении множества узких и низких тоннелей, проплавленных в плотном камне. Гулкое эхо радостно разбежалось в разные стороны, превращаясь в голоса самых различных существ. Оно то притворялось разговаривающими людьми, то рычало, словно кошмарное чудовище. Впрочем, возможно это были отголоски реальных звуков — ему не было до того никакого дела.

Он просто стоял на перепутье и пытался принять решение. Куда он должен был идти? Но для того, чтобы определиться, необходимо было ответить на один простой вопрос: нужно ли ему куда-то идти вообще? Этого он, как раз и не знал.

Он попытался вспомнить место, где очнулся от своего векового сна, но память беспомощно молчала. Вот так же и все остальные его вопросы падали, словно камни в тёмную воду — всплеск, круги, и вновь непотревоженная чёрная гладь — кто он, откуда и что с ним произошло.

Оставалось пожать плечами и двигаться дальше: если ответов нет у него, возможно их сможет подсказать кто-то другой. Возможно, один из тех, чьи голоса блуждали по тесным, выжженным в теле камня, переходам.

Внезапно ледяной ветер пробежался по его ногам и взъерошил волосы на голове. Реальным ли был этот вихрь или пришёл из глубин подсознания, предупреждая о чём-то неприятном, что могло его поджидать? Похоже дела обстояли именно так.

Голоса, обитающие в изрытой переходами скале, стали тревожными, отрывистыми. Так могли бы звучать команды и приказы у солдат, поднятых по тревоге. Возможно что-то случилось. Какое-то нападение. Атака противника.

Голоса звучали всё громче, всё назойливее и он побежал, прижимая ладони к ушам, стараясь не вслушиваться в громкие вопли, разрывающие голову. Однако, как он ни пытался, избавиться от криков не удавалось.

«Опасность, — надрывались неведомые собеседники, — опасность! Защита на пределе! Мы не в состоянии его удержать! Необходима срочная помощь! Тварь! Пробудите Тварь!»

Тварь…Он остановился. Это слово было знакомо ему. Внезапно, как вспышка во мраке пришло озарение. Его губы шептали строки, сочинённые им самим в незапамятные времена. Не очень хорошие стихи, но это было всё, на что он оказался способен:

Он вспомнил. Вспомнил абсолютно всё и тень улыбки легла на бледные губы.

«Леди Зима», — прошептал он.

Леденящий мрак с воем хлынул по тоннелю и поглотил его.

Утренние лучи, упав с прозрачного небосклона, медленно заливали золотом покосившиеся хибары Мокрого города, осторожно обнимая особо угрюмые строеньица, погружённые в зловонные ямы песчаных провалов. Здания угрюмо косились на жизнерадостное светило крохотными оконцами, наглухо закрытыми дощатыми щитами. Было видно, что яркому свету здесь вовсе не рады.

Оборванные прохожие, с опухшими одутловатыми лицами спешили по узеньким проходам, перепрыгивая через отвратительные кучи разлагающихся рыбьих внутренностей и глухо переругивались между собой. Приходилось поторапливаться, чтобы заполучить хоть какую-нибудь работу в гавани.

Хорошо тем, то имеет какую-никакую посудину! Тот может ловить рыбу, перевозить небольшие грузы, избегая надзора таможни, либо наоборот — помогать властям, выслеживая своего же брата — контрабандиста. Все работы опасны, некоторые — смертельно опасны, но это — работа, а следовательно — возможность прокормить семью. Куда хуже часами бесполезно торчать на пирсе, ожидая не смилостивится ли кто-то из судовладельцев.

Парень, кутающийся в плащ из тяжёлого шёлка, разительно отличался от всех остальных прохожих. Подобная одежда была определённо не по карману кому-либо из спешащих оборванцев, злобно косившихся на хлыща, невесть каким ветром занесённого в их трущобы. Сапоги тонко выделанной кожи осторожно ступали между зловонных луж и отбросов, а предмет, выпирающий из-под ткани плаща не мог быть ничем иным, кроме шпаги. В общем, менее подходящего для Мокрого города персонажа, ещё стоило поискать.