Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Шания ласково потрепала собаку по голове и та села у ног девушки. При этом лохматая морда выглядела расслаблено-умиротворённой.

— Как дела? — коротко спросил Джонрако, поигрывая пистолетом. При этом капитан рассматривал бледное, но ухмыляющееся лицо гвардейца, которого конвоиры доставили на шканцы.

— Он попросил пить, — сказал пёс и лениво почесал за ухом, — Ваш кровопускатель дал ему воды и немного бренди. Теперь он опять спит.

— Хорошо, — прокомментировал Собболи и обратился к гвардейцу, — Вижу ты в добром здравии, приятель. Жаль я тогда не успел тебя приложить.

— Так давай сейчас, — Джабба опустился на корточки, привалившись спиной к борту площадки, — Я связан и теперь ты можешь даже пинать меня ногами.

— Не стану уподобляться доблестным гвардейцам, — отрезал мореход и его лицо потемнело, — Здорово твой хозяин натренировал своих псов!

— Попрошу не сравнивать, — проворчал Ива.

— Хорошее воспитание, — не слушая его, продолжил Джонрако, — Оскорблять пленных женщин, бить лежачих, топить корабли с пленниками и убивать беззащитных. Вот это и есть элита солдат Магистра? Или правду говорят: каков пастух — такое и стадо? Ублюдок к ублюдку!

— Всё оправданно, когда выступаешь против адских сил! — пробормотал Джабба, но кончик его носа стал белым, точно снег, — А они точно помогли вам, наслав ледяное чудовище. Должно быть, такое же расправилось и с теми, кто охранял ваш корабль.

Джонрако только презрительно ухмыльнулся, но и сам задумался: нет ли частицы истины в произнесённых словах? Если ледяная тварь появилась до их прихода, то морское чудище определённо действовало в интересах команды и помогло избежать лютой смерти.

— Ты и сам знаешь, — сказал мореход с кривой ухмылкой, — Сколько в твоих словах правды, а сколько — попытки оправдать собственную жестокость Такие же, как ты, поборники законности, истязали моего отца до смерти.

— Ты сравниваешь меня с палачами Трибунала?! — голос Джаббы начал звенеть, — Очень несправедливо!

— Так ты ещё и посвящён в секреты моей семьи, — Джонрако покивал, словно убедился в неких подозрениях, — Нисколько не удивлён. Вы, палачи Магистра, часто делитесь информацией.

— Я — простой солдат, — Джинсерхуа покачал головой, — Если мне приходится выполнять неприятные приказы, это не значит, что я их одобряю. Но приказы не подлежат обсуждению.

— А если тебе прикажут убить ребёнка?! — выкрикнула Шания в лицо гвардейцу, — Видала я таких, как ты. Они тоже говорили, что им неприятно исполнять приказы Острия и делают так, опасаясь за свою жизнь. И мучили, насиловали, убивали. Детей, стариков, женщин!

— Это — преступники, — проворчал пленник, — Мы их ловим и закрываем в тюрьмах. Казним, в конце концов.

— Одни убийцы казнят других, — девушка покачала головой, — Вы ничуть не лучше тех, кого ловите.

— Вы тоже хороши, — упрямо выдохнул Джабба, цепляясь за единственную мысль, которая давала надежду оправдаться, если не перед другими, то, хотя бы, перед самим собой, — Нормальный человек не стал бы науськивать на моих солдат тех туманных тварей или могильного слизняка! Ваше чародейство — чёрное, поэтому не стоит нас обвинять в излишней жёсткости.

— Туманные твари? — изумился Джонрако. — И могильная дрянь? Ну ты и наглец, приятель! Да всю эту мерзость послал твой собственный хозяин, проглоти меня акула! Ловко ты переворачиваешь лодку на другую сторону.

— Ложь, — сплюнул Джабба, но в его голосе отсутствовала даже тень уверенности. Внезапно гвардеец вспомнил, про кубик, растворившийся в воздухе. Для чего был нужен этот предмет? Не он ли сам вызвал кошмар, который уничтожил его людей? А если, действительно, и туманные твари, и ледяной монстр — посланцы Магистра? Как жить с этой мыслью?

— Ложь, всё ложь! — бормотал Джинсерхуа, не уверенный более ни в чём.

— Ты сам принял в себя эту ложь, — тихо сказала Шания и присела рядом с пленником, — И она направляла твой путь во мрак. Освободись ото лжи, стань свободным и ты увидишь свет истины.

Джонрако с огромным изумлением слушал свою пассажирку. Вроде бы, он уже успел хорошо узнать девушку, пережил с ней многие опасные ситуации, однако такую, с лицом, сияющим волшебным светом, видел первый раз. Казалось, перед ним не женщина, из плоти и крови, а некий дух, явившийся, чтобы помочь заблудшей душе. Пленник выглядел зачарованным, вбирая сияние, исходящее от Шании и только Ива кивал головой, словно происходило нечто, давно им ожидаемое.