Юлия Славачевская - Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон

— Да какие неудобства, — махнул он рукой и вышел, аккуратно прикрыв дверь.

На неверных ногах я подошла к окну, положила драгоценные листочки на подоконник и взяла первое письмо. Читая небольшие, вытертые на сгибах клочки писем одно за другим, я прошла долгий путь мытарств Кэмерона.

Четкий, почти каллиграфический почерк. И слова, выворачивающие душу наизнанку.

«…Терпеть не могу писать письма! И даже не знаю, как начать. Дорогая… (зачеркнуто). Милая… (зачеркнуто). Любимая… Да, это правда. Я люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Ты была для меня целым миром, Джейн. И одним своим словом лишила меня всего, разбив все вдребезги… Теперь я знаю, что чувствовал Адам, когда его изгоняли из рая. Но у него хотя бы была Ева, а у меня есть только память…»

«…Чувствую себя законченным идиотом, потому что постоянно ищу упоминания о тебе в прессе и в разговорах с родными и друзьями во время редких звонков.

Я знаю, что ты покинула Госдеп со скандалом, и после твоего ухода покатились головы. Не сказать, что меня это огорчило. Но я боюсь, боюсь, что никогда больше не увижу тебя, не посмотрю в твои лживые, прекрасные глаза и не скажу, как сильно я тебя ненавижу!

Ненавижу за то, что ты столько времени позволяла мне пребывать в уверенности, что есть „мы“, а оказалось, что есть дурак Кэмерон и бессердечная сука Джейн. И они существуют как параллельные вселенные…»

«…По-прежнему нет никаких упоминаний о тебе, Джейн. Я просыпаюсь ночью в холодном поту. Мне постоянно снится, как твой труп вытаскивают из реки или достают из покореженного автомобиля. Это пугает до дрожи в коленях.

Я прошу тебя, Джейн, живи! Живи и дай мне возможность вернуться, чтобы отомстить тебе! Я существую только этой мыслью. Лишь одна возможность этого поддерживает мое существование. Я вернусь, чтобы вычеркнуть тебя из своей жизни, выкинуть навсегда так, как ты вышвырнула меня. Молю тебя, любимая, просто дождись меня… просто живи!»

«…Давно не писал. Просто нет новостей, а о моей ненависти ты и так уже знаешь. Не можешь не знать, любимая. Иначе все теряет смысл.

Здесь дикая жара. Так жарко, что мы прилипаем задницами к биотуалету, а когда выходим — литрами хлещем воду. Наш взвод квартирует в месте, название которого ни о чем не скажет. У нас повстанцы стреляют в силы правопорядка, а те стреляют в повстанцев. Ну а мы по идее должны быть прослойкой между теми и другими.

Ребята показывают друг другу фотографии любимых и детей. Я показал единственную, что у меня есть. Ту, которую сделал украдкой на одном из приемов. Ты в серебристом платье стоишь около перил и смотришь на море. Один из непослушных локонов выбился из строгой прически и реет на ветру, норовя коснуться твоих выразительных, красиво очерченных губ. Глупость, конечно, но это помогает выжить…»

«…Местные остервенело режут, стреляют и жгут друг друга. Повстанцы обезглавили уже три волны полицейских добровольцев, но на их место постоянно приходят другие. Наши тоже гибнут.

На днях наши на БТР нечаянно задавили девочку на дороге. Малышка играла с такими же детьми на улице без присмотра. Ее папаша пришел затребовать мизерный для нас выкуп, получив который буквально на наших глазах прокутил с друзьями в местной забегаловке. Видеть все это реально тошно.

Каждую ночь, каждый долбаный день я задаюсь вопросом: за что ты так со мной? Ответа не нахожу. Не урод, не тупой, не садист, не подлец — за что ты меня вышвырнула, словно нагадившего котенка? Не верю, что между нами не было чувств, только не у нас с тобой!

Так за что? Наверно, непонимание я унесу с собой в могилу».

«…Вчера снаряд попал в контейнер, где хранились бутылки с водой. Второй день, ругаясь и обливаясь потом, пьем на жаре колу.

У нас постоянные перестрелки. Сегодня рядом со мной погиб рядовой Джеральд Коэн. Мы с его напарником Доном пытались ему помочь, но все бесполезно, он умер мгновенно. Надеюсь, что, когда моя смерть найдет меня, это будет так же быстро. Впрочем, ты этого не узнаешь, ведь ни одно письмо я еще не отправил, так что спи спокойно, живой или мертвый, мыслями я всегда с тобой.

Больше всего на свете мне хочется схватить тебя за хрупкие плечи и вытрясти из тебя правду! И получить удовольствие от боли в этих манящих голубых глазах. Мне нужно думать лишь о справедливой мести. А вместо этого я вспоминаю, как твои волосы скользили по моему телу, ощущение твоей кожи под моими губами. Жар твоего тела… Будь ты проклята, Джейн! Твое место в аду. Просто возьми меня туда с собой…»