Арина Ларина - Люблю, целую, жму лапу!

Утро началось отвратительно. Ещё задолго до звонка будильника Рюрик проснулся от навязчивого воя чьей-то сигнализации. Часы показывали несусветную рань, можно было ещё спать и спать, но жалостливое «ууу-иии-ууу-иии», заливавшееся в комнату через открытое настежь окно, ввинчивалось в мозг и гнало сладкий сон прочь. Серое небо, мрачно набрякшее над городом, позитива не добавляло. Обычное рабочее утро – тихое, ленивое и дождливо-грустное. Впрочем, до работы было ещё часа три!

Нет, надо было вчера лечь раньше, а не играть в шахматы по Сети. Самое обидное, что отыграться так и не получилось. Права мама – всё зло от компьютера. Теперь весь день ходить с тяжёлой головой.

За окном, балансируя на проводе, на угрюмого Рюрика укоризненно смотрела взъерошенная ворона. Дескать, да, милый мой, надо было! Тем более – мама говорила…

Прошлёпав босыми ногами по холодному полу, Рюрик недовольно задраил стеклопакет и прислушался. Вой стал тише, но всё равно лез в уши навязчивым комариным писком.

Что за люди? Вот он держал машину в гараже – очень удобно. И хозяину хорошо, и соседям никакого беспокойства. Если уж быть совсем честным, машина в гараже стояла уже год. Аккуратный «Шевроле» был куплен под давлением Таньки Ханиной, бывшей одноклассницы, советчицы и просто хорошего друга. Татьяна была убедительна и напориста, как танк на кукурузном поле. Рюриковские возражения быстро оказались смятыми и раздавленными.

– Мужчина без машины – как самец без половых признаков! – вещала Ханина, потряхивая смоляной чёлкой и периодически сдувая её набок. – Вот кто ты без машины? Просто Юрик Тарасов, инженер-конструктор, нескладный, неустроенный и никому не нужный. А рядом с машиной у тебя сразу меняется аура. Женщина видит не какого-то там инженеришку без перспектив, а мужика, хозяина стального коня, рыцаря в сияющих доспехах. Жалок мужчина, волокущий даму сердца на троллейбус. Пассажир – это диагноз. Мужчина должен быть ведущим, а не ведомым. У него в руках должен быть руль, чтобы женщина сразу понимала, что ехать ей придётся туда, куда скажет хозяин.

Ханину иногда заносило, но хромая логика – это отличительная женская черта, поэтому Рюрик к Татьяниным закидонам относился снисходительно. И только ей было позволено называть его Юриком. Для остальных он был Рюрик Михайлович Тарасов. Мама говорила, что мужчина не должен позволять панибратства ни на работе, ни в личной жизни. Человека с отчеством уважают, это заложено в людской психологии – назвал по отчеству и на «вы», сразу мозг выдаёт сигнал: этот человек рангом выше меня. Маму Рюрик уважал и слушался. Ханину он тоже уважал и совершенно не умел с ней спорить, страдая обычной для всех интеллигентов проблемой – неумением говорить «нет».

Танька была хороша, самоуверенна и одинока. Высокая брюнетка, ухоженная, стильная, кареглазая, вечно загорелая, с неплохой фигурой и хорошей работой, она могла составить счастье любого достойного мужчины. Да вот беда – не было достойных.

– Одна фигня вокруг, – печально делилась с Рюриком Ханина. – И лучше быть ни с кем, чем с кем попало.

Свой нерастраченный материнский инстинкт она выплёскивала на друга детства, стараясь обогатить его жизненный опыт сомнительными достижениями женской логики. Так получилось и с этой несчастной машиной. Права Рюрик получил, машину купил, выложив за неё почти все сбережения, после чего выяснилось, что на работу удобнее ездить на метро. А больше ездить было некуда. Мама жила через пару домов от него, дачи в семье не имелось, так что даже возить туда-сюда коробки с помидорными ростками и мешки с урожаем нужды не было.

– Ничего страшного. Была бы машина, а остальное приложится, – не унывала Таня, имея в виду, что приложиться, видимо, должна дама сердца.

«Шевроле» из салона перекочевал в старенький гараж, доставшийся Рюрику в наследство от отца. Сам папенька исчез из семьи много лет назад, бросив юную жену с отпрыском и отправившись навстречу приключениям. Из приключений он так и не вернулся, сгинув где-то в пути от беспробудного пьянства, зато теперь пригодился гараж, много лет простоявший пустым.

– Вот, – лучилась позитивом Ханина, – всё к лучшему, и развалюха ваша пригодилась.

Танька вообще была оптимисткой, чего сказать о Рюрике не удавалось даже с большой натяжкой.

Тридцать три года для мужчины – это такой возраст, когда начинаешь задумываться о семье.