Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

Сидхе согласились, и Ринго перестрелял своих товарищей по банде. А желание у него было – стать фейри. Сидхе дали ему слово выполнить желание, и взять свое слово назад они не могли. Чтобы чистокровного человека превратить в фейри, нужно влить в него дикую силу, чистую магию, и воля или желание человека выбирает, что это будет за магия. Ринго было лет тринадцать-пятнадцать, когда это произошло. Наверное, он хотел выглядеть свирепо, страшно, самым крутым гадом в околотке, и магия дала ему то, что он хотел. По людским меркам он стал монстром. По меркам сидхе – тоже. По меркам фейри – обычным членом банды.

Не знаю, почему он бросил банду. Может быть, она на него ополчилась. Может быть, он сам поумнел. Когда мы встретились, он уже много лет был добропорядочным гражданином, женился на возлюбленной своего детства и завел троих детей. Он специализировался на работе телохранителя и был нарасхват у знаменитостей, желавших, чтобы рядом с ними был такой экзотический телохранитель. Легкая работа без настоящей опасности – только и дела, что светиться рядом со звездой. Неплохо для парнишки, у которого мать была пятнадцатилетней наркоманкой, отец неизвестен. Ринго держит у себя на столе мамину фотокарточку. Там ей тринадцать, живые глаза, аккуратная прическа, миловидное лицо, весь мир впереди. В следующем году она села на иглу. Умерла она в семнадцать от передоза. Ни в офисе, ни дома у Ринго нет фотографий матери после тринадцати лет. Как будто для Ринго все, что было потом, – не взаправду, не с его матерью было.

Его старшая дочь Амира смутно напоминает этот улыбающийся портрет. Не знаю, выживет ли она, если Ринго поймает ее на наркотике. Он говорит, что наркоман – хуже мертвого, и я думаю, что он в это верит.

Никто ничего не сказал насчет пистолета, когда я сунула его за спину за ремень штанов. Наверное, они были вместе с Джереми, когда он нашел пистолет и документы.

Джереми сел на пассажирское сиденье.

– Давай в аэропорт, – только и сказал он.

Ринго врубил скорость, и мы поехали.

В фургоне сзади сиденья были сняты, там лежал коврик, а еще там были привязные ремни, которые Джереми установил с одной стороны – там, где обычно сидел Утер. Я стала переползать в средний ряд сидений, но Утер тронул меня за руку.

– Джереми предложил, чтобы ты села со мной и моя аура перекрыла твою – это собьет преследователей с толку.

Каждое слово было тщательно выговорено, потому что бивни, вроде бы торчащие из его кожи, из лица, на самом деле были видоизмененными зубами, закрепленными внутри рта. Поэтому, если он забывался, речь его бывала неразборчивой. Он обучался у одного из ведущих преподавателей речи в Голливуде, чтобы перенять произношение университетского профессора со Среднего Запада. Этот акцент не очень соответствовал лицу, более напоминающему кабанье рыло с двойными бивнями. У нас одна клиентка упала в обморок когда он первый раз с ней заговорил. Потрясать людей – это всегда забавно.

Я посмотрела на Джереми. Он кивнул.

– Пусть как маг я лучше, но у Утера энергия, которая старше самого Бога, и она вокруг него клубится. Я думаю, что он сможет тебя от них скрыть.

Отличная идея и простая.

– Молодец, Джереми! Я же понимала, что есть причина, почему ты начальник.

Он усмехнулся мне и повернулся к Ринго:

– Есть прямой путь по Сепульведе к аэропорту.

– Хотя бы не час пик сейчас, – заметил Ринго.

Я устроилась позади, рядом с Утером. Фургон слишком резко выехал на Сепульведу, и Утер подхватил меня раньше, чем я упала. Его большие руки притянули меня, как младенца, к его груди, почти такой же большой, как все мое тело. Даже хотя у меня щиты крепко стояли на месте, он ощущался как что-то большое, теплое, вибрирующее. Я видала фейри, у которых не было магии, стоящей упоминания, только самый примитивный гламор, но они были так стары и столько магии повидали в жизни, что будто бы впитали силу в самые поры своей кожи. Даже сидхе не найдут меня, спрятанную в руках Утера. Они ощутят его, а не меня. Наверное. Поначалу.

Я успокоилась на широкой груди Утера, в теплой надежности его рук. Не знаю, что в нем такое, но при нем мне всегда надежно. Не просто из-за его размеров, а потому, что это Утер. Он – центр спокойствия, как огонь, у которого можно жаться во тьме.

Джереми повернулся ко мне, насколько позволял ремень, сминая костюм, а это значило, что он собирается сказать что-то серьезное.

– Почему ты защитила мою спину, Мерри?