Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Что оно делает? – спросил он.

Я не слышала ничьих шагов, но видела Галена, стоящего на коленях. Руками я раздвинула волосы Риса, как две полы занавеса. Холод стоял рядом с Галеном. Только Дойл стоял один с другой стороны. Я видела его черный плащ.

Рис приподнялся, как в позе для отжимания.

– Странно, – сказал он.

Ну все. Я должна видеть.

– Слезь с меня, Рис. Я хочу посмотреть.

Он опустил голову к моему лицу, так что глядел на меня вверх ногами, приподнявшись на руках, но прижимая меня к полу. В другой ситуации я бы сказала, что он это нарочно. Но платье у меня было достаточно легкое, а у него одежда достаточно тонкой, чтобы ясно было: дело не в этом. От вида его трехцветных глаз так близко и вверх ногами почти кружилась голова; и еще было в этом что-то интимное.

– Я – последнее, что находится между тобой и этой большой плохой штукой, – сказал он. – Я слезу, когда Дойл мне прикажет.

Глядя, как шевелятся его губы выше глаз, я почувствовала, что у меня голова начинает болеть, и закрыла глаза.

– Не говори ты вверх ногами, – попросила я.

– Конечно, – сказал Рис, – ты можешь просто посмотреть вверх.

Он убрал голову, встав надо мной на четвереньки, как кобыла, защищающая жеребенка.

Я не стала подниматься, но закинула шею назад. Мне были видны только змееобразные щупальца роз. Они висели над нами тонкими, пушистыми, коричневыми веревками, тихо покачиваясь туда-сюда, как будто на ветру, но ветра не было, а этот пух – это были шипы.

– Что я должна увидеть помимо того, что розы ожили снова?

Ответил Дойл:

– К тебе тянутся только мелкие шипы, Мерри.

– И что это значит? – спросила я.

Черный плащ Дойла придвинулся ближе.

– То, что я не верю, будто они хотят причинить тебе вред.

– А чего еще они могут хотеть? – спросила я.

Говорить, лежа на пузе, из-под стоящего на четвереньках Риса, – это должно было ощущаться очень глупо, но не ощущалось. Мне хотелось, чтобы кто-то или что-то было между мной и шелестом шипов.

– Я думаю... я полагаю, что они могут хотеть глотка королевской крови, – ответил Дойл.

– В каком смысле – глотка? – спросил Гален, опередив меня.

Он снова сидел на полу, и я видела большую часть его торса. На нем засохла капельками и струйками кровь, но укусы почти зажили, оставив только кровь как свидетельство, что раны были. Перед его штанов пропитался кровью, но двигался он уже лучше, менее болезненно. Все заживало.

Если эти колючки вопьются в мое тело, ничего не будет заживать. Я просто погибну.

– Когда-то эти розы пили кровь королевы каждый раз, когда она здесь проходила, – сказал Дойл.

– Это было сотни лет назад, – возразил Холод, – до того, как мы даже думать стали о переезде в земли запада.

Я оперлась на локти.

– Я тысячи раз проходила под этими розами, и никогда они на меня не реагировали, даже когда еще цвели.

– Ты вошла в силу, Мередит, – сказал Дойл. – Земля узнала тебя, когда приветствовала сегодня вечером.

– Что значит – земля узнала ее? – спросил Холод.

Дойл рассказал.

Рис перегнулся заглянуть мне в лицо в том же неуклюжем положении вверх ногами.

– Класс, – заметил он.

Я улыбнулась, но все равно оттолкнула его голову от себя.

– Эта земля теперь признала меня как силу.

– Не только земля, – сказал Дойл.

Он сел рядом с Галеном, привычным жестом раскинув вокруг себя плащ, будто давно носил плащи до пола. Так оно и было.

Теперь мне было видно его лицо. Он был задумчив, будто рассматривал какую-то серьезную философскую концепцию.

– Все это очень увлекательно, – сказал Рис, – но вопрос о том, является ли Мерри избранным кем-то, можно обсудить позже. Сейчас надо ее отсюда вытащить, пока розы ее не съели.

Дойл посмотрел на меня, черное лицо осталось бесстрастно.

– Без мечей у нас очень мало шансов пробиться к любой двери, протащив с собой Мерри живой. Мы-то переживем самое пристальное внимание роз, а она нет. Поскольку важна ее безопасность, а не наша, мы должны найти ненасильственный способ выхода из этой ситуации. Если к розам применить насилие, они отплатят тем же. – Он взмахнул рукой вверх, неопределенно указывая на вьющиеся стебли. – Они ведут себя по отношению к нам терпеливо, и я предлагаю это терпение использовать, чтобы подумать.

– Земля никогда не приветствовала Кела, и розы тоже к нему не тянулись, – сказал Холод.

Он прополз вокруг меня, чтобы сесть рядом с Дойлом. Кажется, он не так доверял терпению роз, как Дойл. В этом я была с ним согласна. Я никогда не видела, как розы движутся, разве что чуть дергаются. Я слыхала рассказы, но никогда не думала лично это увидеть. Мне часто хотелось видеть эту комнату, покрытую цветущими ароматными розами. Поосторожнее надо быть в желаниях. Конечно, цветов здесь не было, только шипы. Это не совсем то, чего мне хотелось.