Лорел Гамильтон - Ласка сумрака

– Ты чтишь все клятвы, данные твоим отцом?

– Нет, с некоторыми я не согласна, а о некоторых не знаю.

– Я думал, он сказал тебе все, – заметил Кураг.

– Я уже не ребенок, Кураг. Я знаю, что у отца были свои секреты. Я была юна, когда он умер. Некоторые вещи я не была готова узнать.

– Ты так же мудра, как и соблазнительна, – до чего печально. Порой я думаю, что лучше бы ты была чуточку поглупее. Я люблю, чтобы женщина была чуть меня поглупее.

– Кураг, ты по-прежнему неотразим.

Тут он засмеялся настоящим смехом, и это оказалось заразным. Я засмеялась вместе с ним, и когда его глаза уже исчезали с клинка, он произнес:

– Я подумаю о словах Мрака, и о твоих словах, и даже о словах твоего отца. Но ты должна по-настоящему напитать моего гоблина, или через три месяца я ничем не буду связан с тобой.

– Ты никогда не освободишься от меня, Кураг, до тех пор, пока меня не трахнешь. По крайней мере так ты мне сказал, когда мне было шестнадцать.

Он снова засмеялся, но под конец сказал:

– Думал я раньше, что меньше будет риска, если ты согласишься стать моей царицей. А теперь я начинаю думать, что тебя лучше вообще ни к какому трону не подпускать – слишком ты опасна.

На пурпурных простынях Китто казался привидением. Лицо его было еще бледнее от черных кудрей. Веки то и дело приподымались, обнажая синеву глаз, затем смыкались снова, и глаза светились синяками из-под прозрачной кожи.

Я коснулась его голого плеча.

– Он все еще... почти прозрачен.

– Малые фейри истаивают истинно, – заметил Дойл. Он стоял рядом со мной у зеркального комода. Рис стоял у изножья кровати и тоже смотрел на гоблина.

– Он не способен на секс, что ни придумывай.

Я взглянула на стража. Он казался невеселым, может, даже встревоженным, но и только.

– Ты не станешь возмущаться, если я разделю постель с гоблином?

– А это поможет? – спросил он.

– Нет, – ответила я.

Он выдал слабую версию своей обычной усмешки.

– Ну так мне стоит начинать искать положительные стороны. К тому же не думаю, что нужно волноваться насчет твоих скачек с ним этой ночью. Того, что от него осталось, на это не хватит.

– Мерри должна разделить плоть с Китто, чтобы он пришел в себя, – сказал Дойл.

Я села на край постели, и Китто потянулся ко мне, как море притягивается луной, и прильнул ко мне со вздохом, очень похожим на стон.

– Он не сможет меня укусить, пока он не в сознании.

– Направь на него силу, как ты сделала это с клинком, – посоветовал Дойл. – Дай ему почувствовать тебя, как недавно Курагу.

Я взглянула на маленького гоблина. Он как будто просто спал, но кожа у него все еще казалась странно тонкой, словно изношенной. Я погладила его по плечу. Он изогнулся, придвинувшись ближе, но не очнулся.

Я наклонилась к нему, почти коснувшись губами плеча. Щиты я подняла машинально, как только прекратила разговор с Курагом. Защищаться было для меня так же естественно, как дышать. Вот чтобы опустить щиты – требовалась концентрация. Я научилась пользоваться щитами примерно в то же время, что и читать. Но это были не чары, это было и меньше, и больше. Ведьмы-люди называют это "природной" или "естественной" магией: это такая природная способность, которой можно пользоваться без особой тренировки или усилий.

Я вложила магию, вложила энергию в свое дыхание и дунула на кожу Китто. При этом я пожелала, чтобы он очнулся, чтобы увидел меня.

Веки Китто затрепетали и распахнулись, и на этот раз он меня действительно увидел. Он прохрипел:

– Мерри.

Я улыбнулась ему, гладя завитушки волос у бледного лица.

– Да, Китто, это я.

Он нахмурился и поморщился, как от боли.

– Что со мной такое?

– Тебе нужно взять у меня плоти.

Он хмурился по-прежнему, будто не понимая.

Я сняла жакет и начала расстегивать блузку. Может, мне удалось бы закатать рукав до плеча, но я не хотела запятнать кровью белую ткань. Бюстгальтер под блузкой тоже был белым, но я надеялась, что он уцелеет, если я поостерегусь.

Глаза Китто удивленно распахнулись.

– Плоти? – переспросил он.

– Оставь свою метку на моем теле, Китто.

– Мы говорили с Курагом, – пояснил Дойл. – Он сказал, что причина твоего недомогания – в том, что твоя отметина на Мерри зажила. Ее энергия должна поддерживать тебя вдали от страны фейри, и потому тебе нужно снова разделить ее плоть.

Китто уставился на высокого темнокожего стража:

– Я не понимаю.

Я дотронулась до его лица, снова повернула его к себе: