Елизавета Тьма: Господин Вечности [СИ]

Демонстративно фыркнув друг на друга, мы столь же демонстративно отвернулись в разные стороны. Только незримо проскочил меж связанных душ смех. "Нам верят…" "Ну ещё бы! Мы великие актёры".

Изобразив вселенскую печаль, я повздыхал, разглядывая бегущую внизу грунтовую дорогу.

— Ну что ты загрустил, малыш? — ласково позвала рыжая тётка.

— Я не малыш, — капризно отозвался я, вызвав у женщины ещё более широкую и добрую улыбку. — Ведь и правда я виноват… как мы теперь?.. А вдруг ничего не получится?..

— Ты верь и всё обязательно получится, — уверила возница. — А не получится… ну и не беда! Но главное — это верить и не отступать…

И она пустилась в занимательный рассказ о своей жизни. О том, как мечтала стать морячкой, и плавала на кораблях сначала юнгой, а потом и матросом целых десять лет, поначалу притворяясь мужчиной. Как потом вышла замуж и мечтала о собственном трактире, как они с мужем-моряком купили и сделали портовую таверну, как её сожгли вместе со всем добром и муж тоже сгорел. Как она вернулась в родные Репейники, откуда в своё время сбежала, и открыла в селе свою маленькую корчму. Трудно одной, почти без помощников и сбережений, но она справляется…

— Ой, а можно мы у вас на ночлег остановимся?! — просиял я, услышав слово "корчма". И тут же сник: — Только нам, наверное, платить нечем… Но зато мы с братом менестрели и знаем такие песни, какие никто не знает! — и я достал гитару, спеша доказать свои слова.

— Ты тёмный, что ли? — уточнила она.

— Ну, да! — подтвердил я.

Вана, похоже, и за полноценного эльфа-то не приняли. Манеры не те!

— Вот и хорошо! — обрадовалась тётка. — Споёте — я вас и ужином и завтраком за счёт заведения накормлю! Меня можешь звать тётя Юта, меня здесь все так зовут.

— Я Ирдес, вон тот хромой и вредный — Ван, а двойняшек зовут Маня-Даня.

— Маня-Даня? — повторила рыжая трактирщица. Уточнила: — Оба мальчики?

— Не совсем оба, — хихикнула Манька. — Но я на мальчика похожа, а путешествовать двум братьям удобней, чем брату с сестрой.

— Да, проще! — согласилась тётка. — Только имя бы немного поменяла, девочка. Я ж знаю, сама мальчишкой в твои годы притворялась… — Попросила меня: — Ты гитару не убирай пока… И не свети особо, что тёмный…

И ненадолго примолкла. Когда мы въехали в село, трактирщица едва не на каждом шагу сообщала, что у неё сегодня будет петь талантливый менестрель, и для желающих двери корчмы открыты! Тихий скромный мальчик Ирдес в это время увлечённо гладил струны, где-то подтягивал, где-то ослаблял излишнее натяжение…

— Как зовут тебя, менестрель? — окликнул человек, приравниваясь к неспешному ходу телеги.

— Крылатый, — ответил я, не раздумывая.

— Что-то не слышал о таком музыканте, — фыркнул человек.

Окинув его оценивающим взглядом, нарисовал на лице и в позе пренебрежительное презрение аристократа к черни. Хотя пижонский вид парня — рубашка с вышивкой по вороту и рукавам, кожаные штаны, вышитые бисером высокие лёгкие ботинки, и близкие к аристократичным черты давали повод думать о более высоком происхождении. Было ему лет двадцать пять, не больше. Как раз в том возрасте, когда ещё судят по внешности и гордятся своим "взрослым" статусом. Я таким дураком не буду, обещаю!

— Зачем слышать о музыканте? — поинтересовался я. — Когда слушать нужно музыку…

И сыграл короткую, печальную до боли, мелодию. Она называлась "Прощание с мечтой". Человек замер, судорожно сжав кулаки. Отстал.

— Сын моего главного конкурента, — поведала рыжая трактирщица.

Как бы они тебе потом корчму не подожгли, тётя…

Люди — народ любопытный. Как и тёмные, и светлые, и прочие… Только люди — народ ещё и многочисленный, в отличии от всех остальных. К вечеру, после того как нас, кроме обещанного ужина который только предстоял, накормили обедом, выделив на четверых довольно просторную комнату, в зале собралось едва ли не всё село.

Увидев количество набившихся к вечеру в зал людей, я нервно усмехнулся, надел чёрную рубашку, распустил волосы, прикрыл плащом крылья. Обещал — надо выполнять. Уж очень не хочется пока что светить наши камешки, а платить надо.

— Нда-а… — тихо протянул Ван, не выходя из тени на лестнице и глядя на зал внизу. — Ты как всегда… Где ты, там тихо не бывает…

— Да успокойся ты, — отмахнулся я. — Сам всё сделаю. Тебя представлять или сегодня только я в центре внимания?

— Только ты, — сообщил эльф. — Я в тени побуду.

Кивнув, я осторожно выглянул, вздохнул и попросил: