Артём Демченко - Ледяной коготь (трилогия)

— Кто вы такие, путники, и зачем вам понадобилось разбудить нас от вечного сна? Неужто Зевс снова придумал нам наказание за столь глупый и алчный поступок? Вы посланники трех богов?

— А вы тот самый Хенгерд VI? — спросил Эзраэль, немного придя в себя.

— Похоже слава о нас все еще жива, — ответил ему главный голем низким басом, склонившись над нашими героями. — Но добрая ли эта слава? Меня больше волнует вопрос, кто вы, освободившие нас от вечного сна и заточения, и зачем вы пришли в это проклятое место?

— Я Хранитель Добра, — ответил дракон, положив свою лапу на грудь и в знак почтения склонив перед Хенгердом голову. Эзраэль поспешил сделать то же самое. — Я и мой друг пришли просить вашей помощи.

— Что за вздор! — воскликнул Хенгерд, топнув каменной ногой по земле. От удара вековые скалы Элберской пещеры задрожали, и огромные гранитные валуны покатились с шершавых и острых, как бритва, склонов. — Хранитель Добра пал в неравной битве много лет назад. Его кровь обагрила те места уж давно, и нет более души смертной, готовой принять столь незавидную участь!

— Вы пробыли в заточении более тысячи лет. За это время многое изменилось! Нашему миру угрожает новая опасность: неизвестный враг напал на наши земли и разрушает все на своем пути, — сказал дракон. — От имени всех народов я прошу вас о помощи, ибо мы не сможем долго продержаться!

— Мой король, — молвил один из големов, обратившись к Хенгерду, — пророчество сбывается. Перед тем, как навеки заточить нас в пещере, Зевс сказал: «Как только долг свой исполните вы и бессмертная чистая душа позовет вас на ратный бой за свободы дар светлый, свободу дарую я вам и от проклятья освобожу вас навеки. И станете вы вновь теми, кем создал я вас».

— Похоже на правду, Вартраэль, — согласился Хенгерд и, посмотрев на рассветное солнце, вновь обратился к нашим героям:-Что ж, я впервые вижу дракона в роли Хранителя Добра, но каким бы ни был спаситель душ и надежду хранящий, мы верим, что на Единоземье снова падет милость ротодорская. Однажды я уже проиграл войну по собственной заносчивости, которая стоила жизни целому королевству, целому поколению. Жены наши, дети наши и дети их детей сгорели в ярком пламени молний зевсовых, и не вернуть уж нам души их из ворот черных Тартаровых. Но не совершим мы ту же ошибку в этот раз, ибо мудрее мы стали, ибо излечил нас вечный сон, — в этот момент предводитель проклятого воинства склонился перед драконом:-Быть может, если мы искупим свою вину кровью врагов наших, то великий Зевс осветит нас своей милостью и скинет с наших плеч лютое проклятье, простят наши души боги, и сам Гелиос осветит наши души светом великого Ротодора. Веди нас, Хранитель Добра, посланник ротодорский, ибо наша судьба теперь от прощения Божьего зависит.

— Да будет так, — согласился дракон. — Как только наступит ночь и яркая звезда Пельин засияет в ночном мраке, держите путь по направлению к ней, пока не дойдете до Лориэльского леса. Князь Луминель и остальные монархи будут ждать вас у опушки леса, где листья ковром на землю спадают.

— Хорошо, — ответил Хенгерд. — Путь наш будет долог и не прост. Ждите нас на второй день к утру. Мы будем вновь биться за честь Единоземья, как когда-то наши деды и отцы бились.

Дракон кивнул в знак согласия и посмотрел на горизонт. Солнце, наливаясь малиново-рыжим светом, утопало в золотистых равнинах, открывая дорогу своей ярко-желтой сестрице-луне, чьи многочисленные дети были уже готовы играть на темном ночном ковре, сотканном самой богиней Герой-верной женой и искусной рукодельницей самого великого Зевса. Тяжело вздохнув, дракон вновь повернулся к Хенгерду и сказал:

— Хорошо, мы будем ждать вас. И прошу вас, — торопитесь.

С этими словами, дракон отвернулся от Хенгерда и встал мордой к горизонту. Эзраэль, еще раз с подозрением посмотрев на огромное каменное воинство, медленно двинувшееся в сторону Лопиэля, спросил:

— Ты уверен, что Хенгерд сдержит клятву?

— Да, Эзраэль, — ответил дракон, наблюдая за тем, как огромные каменные гиганты тяжелой поступью идут в сторону горизонта. — Я чувствую, что они осознали свою вину. Их грызет совесть, на их плечах сейчас лежит огромный валун горечи и скорби, вины за причиненные Единоземью страдания. Если в них осталось хоть что-то человеческое, хоть что-то, способное на сострадание, они сдержат ее.

— Я думаю, нам пора, — сказал Эзраэль. — Времени все меньше и меньше. На Лориэль могут напасть в любой момент.