Артём Демченко: Ледяной коготь (трилогия)

В городе Бурьград, расположенном в северной части королевства людей, наступило долгожданное утро. Жаворонки, заливаясь своим звучным и мелодичным пением, оглашали уход ночи из еще не оправившегося от долгого и глубокого сна города, предоставляя царствование извечным правителям света. Первые лучи сияющего Гелиоса уже начинали проблескиваться в темных домах, выгоняя прочь непроглядный мрак и заставляя самых отъявленных любителей поспать все-таки проснуться и выйти из манящего спокойствием и умиротворенностью сонного царства. Город начинал крутиться в бурном водовороте жизни.

Спустя некоторое время стали открываться рынки, трактиры, из домов начали выходить люди, которые изо дня в день спешили по своим делам: кто-то торопился на работу, неся с собой целые мешки с различными инструментами и вывалившимися из рук бумагами, кто-то-к друзьям и родственникам, кто-то-за едой на рынок, а кто-то-просто за очередной порцией выпивки, чтобы промочить истерзанное бесконечными простудами горло. Но вот из одного ничем не примечательного дома, крыша которого уже трещала по швам почти уже пять с половиной лет под нещадным напором времени, вышел бледноликий юноша, на вид лет двадцати, одетый в роскошную форму личной гвардии бургомистра. Судя по марафонскому темпу ходьбы, которому смог бы позавидовать самый подготовленный солдат элитной гвардии, наш герой очень торопился куда-то, спотыкаясь о смоченные утренней росой изредка выпиравшие куски мостовой. Вот, миновав очередной перекресток и чуть не попав под колеса повозки, извозчик которой грубо прикрикнул на дерзкого прохожего, он зашел в трактир, расположенный недалеко от главной площади города, что делало его прекрасным местом для утреннего бодрящего напитка. Поприветствовав жестом старого трактирщика, который являлся владельцем этого заведения на протяжении пятидесяти лет, юноша, миновав несколько потертых столиков, подошел к тускло-серой барной стойке, которая вот уже несколько десятков лет принимала щедрых гостей трактира «Лориэльская опушка».

— Кружку эля, пожалуйста, — попросил наш герой заказ у бармена, присев на ближайшую табуретку, тут же заскрипевшую под тяжестью солдатских доспехов.

— Ты как всегда рано, Эзраэль, — сказал старческим голосом трактирщик, поставив своей морщинистой рукой на барную стойку только что вымытую деревянную кружку, на которой красовался узор, напоминавший пеструю листву эльфийского ясеня.

— Да уж, — усмехнулся юноша, проведя холодной рукой по румяной колючей щетине и облокотившись на потертую деревянную поверхность стойки. Посмотрев на трактирщика своими тускло-карими глазами, он прокашлялся и продолжил:-Я, наверное, Вас уже достал своими ранними приходами. Есть какие-нибудь новости?

— Не волнуйся насчет твоих ранних визитов, друг мой, — усмехнулся владелец заведения, продолжив протирать старые предметы интерьера. — Мне бывает скучновато в такие часы: никто не приходит, все заняты, работают, за окном метель, вьюга воет, а я вот сижу здесь, пыль протираю. Одним словом-рутина. Но очень привлекательная рутина, — в этот момент на лице владельца заведения заиграла открытая улыбка, подчеркнутая добрым и согревающим взглядом. — А насчет новостей… Да особо ничего и не случалось, — спокойно ответил трактирщик, нежно протирая влажной тряпкой дубовую стойку и наблюдая за тем, как его постоянный клиент вливает в себя порцию легкого алкоголя. — Разве что вчера подрались наши главные забулдыги — Иршен и Лордж. Ты же знаешь их: как напьются-сразу в драку лезут! Славные ребята, но головы на плечах нет — вот что печально. Даже не понимают, что их могут отстранить от службы. Ох и отметелили же они друг друга! Аж растаскивать пришлось, — со смехом сказал трактирщик, бросив влажную тряпку в дырявое деревянное ведро, обитое поржавевшим куском метала.

— Они-то любители набить друг другу морды! — сказал с ухмылкой Эзраэль, отхлебнув небольшой глоток бодрящего алкогольного напитка. — Повезло им: если бы они были в казарме, то командир бы из них всю дурь выбил. Не успел Эзраэль возобновить разговор, как в трактир зашел ещё один молодой человек. Он выглядел немного полнее Эзраэля, но всё же в хорошей физической форме. На нем красовалась ничем не примечательная форма военного, опоясанная кожаным ремнем, на котором висели несколько мешков со звонко бренчавшими в такт важной, задорной походке потертыми медными монетами. На его лице, украшенном многочисленными шрамами и ссадинами, выделялись тускло-зеленые глаза, приукрашавшие его не первого сорта внешность.