— Да, и ничего смешного в этом нет!
"Глупенькая, я не смеюсь, — мысленно ответил он, — я морщусь от боли в руках. А тут ещё и в ногах восстановилась чувствительность…"
— Ты был послан на поиски города бездухов, но исчез. И вот, наконец, мы получили от тебя письмо. Очень странное письмо. Оно приказывало мне ехать к тебе одной. И что же? Я приезжаю сюда. Я нахожу тебя в этом богатом доме чуть ли не изуродованного. Я не знаю, каким чудом и волшебством удалось тебе спастись. А ты не представляешь даже, как я рада!
"Значит, мы больше, чем друзья, — обрадовался он. — Это неплохо".
Он вывел на пергаменте:
"Спасибо, я тоже рад. А почему…"
Красавица смотрела на пергамент:
— Ты тоже рад? Ты благодарен? Почему я рада? Но ведь я тебя люблю, и я твоя жена!
"Какое замечательное известие! — порадовался он за себя. — Хотя… было бы неплохо вспомнить и остальное своё прошлое. Ну же, Айвен, напрягись! Э-э-зх, опять всё понеслось перед глазами…"
…- Зачем мы туда идём? — спросила любопытная Голос.
— Чтобы спрашивала.
"Это сон или бред? Ничего не понимаю! Помню только, куда и зачем я должен идти, и что иду уже два дня".
— А ты всегда должен отвечать мне так невежливо? — Голос стала обиженной.
— А ты всегда должна задавать мне глупые вопросы? Кроме того, хорошо знаешь ответ.
— Я знаю, но это совсем не глупый вопрос. Ты забыл, что оттуда невозможно убежать? Что никто никогда не покинул замок живым, ты помнишь? Ну, во всяком случае, никто этии не хвастался.
— Придумаю так, чтобы плохого не произошло.
— Как хочешь, — Голос вздохнула. — Твоя жизнь. Твоя глупая голова. Но после того, как из тебя сделают сито, не жалуйся мне, что я тебя не предостерегала.
— Всё?
Голос молчала. Айвен сжал зубы. Любил Голос. Не имел никакого понятия, откуда взялась и кем была, и почему требовала, чтобы называл её именно "Голос". Не назвала ему свое имя, если вообще какое-то было. Два дня прошло, прежде чем привык, что Голос — это не он, а она. Однажды появилась и вот… Айвен не задумывался, почему. Однако порой Голос становилась чертовски раздражающей. Как только что.
Каждый его шаг поднимал в воздух тучу пыли. Тропинка вела к стрельчатому чёрному сооружению, которое какой-то безумец взгромоздил на вершину самой высокой горы во всей околице. Небосклон заволокли тяжёлые тучи, было тихо, как это часто бывает перед грозой — только его шаги и еле слышное позвякивание чего-то в снаряжении. Хорошо, что нет ветра, задохнулся бы в пыли. Но, с другой стороны, жарко и душно, как в кузнице.
— Ты не собираешься просить прощения? — мило спросила Голос.
— За что? — буркнул, стирая капельки пота, заливающего глаза. И тут же почувствовал себя так, словно сотни не очень острых булавок напали на него со всех сторон. Вздохнул. У Голос был свои способы. — Хорошо, я прошу прощения, ты довольна?
— Нет. Это звучало неискреннее.
Закатил глаза под лоб. Чётко выговорил:
— Я. Прошу. Прощения.
— О, это совсем другое дело.
Весь оставшийся путь наверх они молчали. Хорошо, что вокруг никого не было, они почти никого не встречали и вчера. По крайней мере, никто не тыкал в него пальцем, как в какого-то сумасшедшего. Хватало и того, что чувствовал себя таким. Голос слышал только он. И должен был открывать рот и отвечать. Чепуха да и только!
Остановился перед монументальными воротами чёрного замка. Задрал голову. Вблизи замок оказался немного меньше — но и так несло от него манией величия.
— И что теперь, гений? Вежливо постучишь, и тебе откроют?
— Насмехайся, насмехайся.
Айвен вытащил из поясной сумки небольшой отшлифованный обсидиан в серебристой сеточке, в глубине камня мигал огонёк.
— Это ключ? Забавно…
Проигнорировал Голос и вытянул вперед руку с зажатым в горсти амулетом. Ворота заскрипели, словно сотня звериных когтей, скребущих заржавленную доску, и начали медленно открываться.
— Ты не извинишься? — спросил насмешливо Айвен, но не дождался ответа. — Невыносимая!
— Взаимно, — за Голос всегда оставалось последнее слово.
Ладно! Айвен достал из другой сумки маленькую бутылочку с зеленоватой жидкостью и открыл. Содержимое воняло гнилым мясом.
— Нда-а, ничего не поделаешь…
Зажал нос и глотнул. Скрутило его так, что согнулся пополам, но выдержал и устоял на ногах.
— Вкусно?
— Как изысканнейшее вино. Когда-нибудь дам попробовать.
Взялся за рукоять меча, клинок зашипел, выныривая из черных ножен. Они вошли в ворота и оказались в полной темноте.
Читать дальше