Андрей Буторин - За краем земли и неба

– По твоему голосу этого не заметно.

– Я редко общаюсь с кем-то, кроме себя… А с членами семьи мне не нужно говорить.

– Да ладно, это я так, – улыбнулся Хепсу темноте.

– Не могу понять, откуда в тебе эти способности? Эта – играть словами, и другая, самая главная, – извлекать глубинные звуки…

– Если верить тебе, мы все это умеем. Только не знаем об этом.

– Да, это так. Но ты – знаешь. Почему?

Хепсу пожал плечами, хоть в темноте этого не было видно. Впрочем, отурк говорил, что ему не нужен свет, чтобы видеть.

– Я думаю, – продолжил Акмээгак, – что глубинные звуки – это нечто большее, чем просто игра. Но это и так уже понятно. Я полагаю, что эти звуки – сама основа разума…

– Да ну! – не выдержал Хепсу. – Разве бывает такая основа?

– Почему нет? Глубинные звуки, или музыка, как называл их Ачаду, это та ткань, в которую вплетено сознание. Поэтому, когда мы ее слушаем… нет, когда мы ее слышим, мы обретаем связь с общим разумом. По крайней мере, некоторые из нас. Ведь слушать и слышать – это разные понятия. Суметь услышать – вот что главное! И тот, кто способен на это, – поистине всесилен и вечен. Только тот живет везде и всегда.

– Ладно, Нэсэ, это все, конечно, очень интересно. Но давай решать, как отвезти меня к умникам!

– Я могу дать тебе корабль. Могу управлять им издалека. Но война…

– Опять ты про свою войну! – топнул Хепсу и сжал кулаки.

– Дослушай! Война – глупое, бесполезное, ужасное занятие. С этим я согласен. И многое понял теперь. Но умники, да и остальные люди, – они-то не знают, что я больше не хочу воевать! Они увидят мой корабль и начнут по нему стрелять. Я знаю, что умники придумали много хитростей для уничтожения моей техники. Взять те же ракеты… Они подобьют тебя, взорвут, уничтожат!

Хепсу задумался. Отурк был прав. Но выход должен существовать! Его непременно нужно найти!

Корабль тряхнуло. Не сильно, но вполне ощутимо. Хепсу ойкнул, потеряв равновесие, но быстро переступил и удержался на ногах. Он понял, что произошло, но Акмээгак подумал, что человек испугался.

– Мы коснулись основы, – сказал он. – Скоро прибудем.

– К тебе?

– Да, ко мне. К умникам я с тобой не поеду… Да и тебе пока не советую. Оставайся на моей земле. Тебе хватит здесь места и пищи на несколько долгих жизней!

– Но у меня она всего одна, и короткая! – возразил Хепсу. – А успеть надо очень много.

– У тебя мало шансов уцелеть, если отправишься к умникам на моем корабле.

– А у тебя что, есть другие?

– Нет.

– Тогда о чем говорить? Поеду на твоем.

– Мне будет жаль, если ты умрешь.

– Мне тоже.

– Может, попробовать с помощью музыки… – начал было отурк, но сразу замолчал, поняв всю бесполезность сказанного. А вот Хепсу вдруг ухватился за эту идею.

– Нэсэ, ты можешь сделать так, чтобы, когда я играл внутри корабля, музыка была бы слышна снаружи? И очень громко.

– Могу, – недолго подумав, сказал Акмээгак. – Это можно будет сделать легко и быстро. Когда приедем. А зачем?

– Мы уже, кстати, приехали, – вместо ответа заметил Хепсу, почувствовав, что корабль больше не движется.

Носовые створки стали расходиться. В расширяющийся проем ударил свет. Чешуйчатый шестилапый увалень и молодой беловолосый мужчина шагнули к нему одновременно, будто свет этот нес в себе нечто большее, чем поток фотонов, словно он излучал еще и надежду.

Хепсу поразила неприятная пустота берега, к которому причалил корабль. Даже не пустота – все же раскинувшееся перед ними темно-серое, явно рукотворное, гладкое поле «украшали» многочисленные сооружения в виде геометрических фигур, – а, скорее, «оголенность» пространства. Здесь не было деревьев (отсутствовала растительность вообще), не ходили люди (или те же отурки). Как говорится, жизнью тут и не пахло.

И даже привычный, по определению, к родному пейзажу Акмээгак начал вдруг поворачиваться налево-направо, обозревая выпученными зеленоватыми полушариями берег, словно видел его впервые.

– Странно… – сказал он. Обычно безэмоциональный голос его дрогнул. – Я снова один. Не чувствую семьи…

– Да? – Хепсу почесал белый затылок. Хотел сказать что-нибудь еще, да не знал что. От него тут все равно толку было мало. Отурк и сам разберется, что к чему. Но тот, похоже, растерялся.

– Неужели люди победили… – произнес очень тихо, но тут же возразил себе: – Нет! Не может быть. Здесь нет следов боя…

– Ты хочешь сказать, что здесь никого нет? Может, они уже переселились?