Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

– Сколько их? – спросила Центральная. – Рота, две?

– Один человек и один эльф, – сказал Шенвэль. – Но мне не хотелось бы лишних смертей, Змей Горыныч. Эльфа я уговорю.

– А мандречена я беру на себя, – сказал дракон, протягивая лапу.

Эльф взобрался по ней и устроился на правой шее.

Николай потер глаза.

– Вроде и выпили немного, а в сон клонит, – пробормотал он и смачно зевнул. Увидев, что эльф спит, Николай легонько ткнул его в бок.

Марфор открыл глаза.

– Может, будем сторожить по очереди? – предложил мандречен. – Сначала я, потом ты...

Эльф пристально посмотрел на него и сделал несколько пассов руками. Глаза Николая заблестели, мандречен явно взбодрился. Марфор поднял с пола его меч. Увидев округлившиеся глаза Николая, он приложил палец к губам. Эльф бесшумно встал, подошел к двери храма и распахнул ее. Мандречен поспешно надел каску.

– Выходи, – сказал Марфор, занося меч над головой. – Хуже будет.

Из темноты выступил эльф в форме Танцора Смерти. Лицо его украшал свежий пластырь, форма была исполосована серыми разводами золы. Но Марфор, несмотря на пластырь, узнал эльфа, а Николай узнал гематитовый жезл в его руке. Марфор опустил оружие и молча встал на одно колено. Все было ясно. Вошедший перевел взгляд на мандречена. По его безумным глазам Шенвэль понял, что мандречен решил стоять до последнего. Он оказался бы крайним в этой истории. К Марфору никаких претензий предъявлять никто бы не стал – Верховный маг Фейре по своим полномочиям приравнивался к Верховному главнокомандующему и мог снять часового с любого поста. Николай и не предполагал, что обнаруженный архив столь ценен, но что за сдачу храма эльфам ему придется ответить собственной головой, мандречен не сомневался.

– Я смотрю, Лайтонд, ты уже на ногах, – хрипло сказал Николай. – И уже не только ходишь, но и танцуешь?

В этот момент в окна просунулись три головы дракона. Мандречен побледнел.

– Здорово, орел! Как служба? – спросила Центральная голова.

– Да, кстати, – сказала Правая голова. – Перцев просил передать тебе, что ногаты, которые он был тебе должен, лежат у него дома в кладовке. В левом кармане старого мундира. Жена-то не знает. Так ты сходи, возьми...

Левая голова для поддержания разговора выпустила длинную струйку огня Николай рухнул без чувств. Каска сорвалась с его головы и с грохотом поскакала по полу.

– Уходи, – сказал Шенвэль Марфору. – Забирай мандречена и уходи...

Марфор покосился на дракона.

– Он тебя не тронет, – сказал Шенвэль.

– А тебя? – спросил Марфор тихо.

Шенвэль улыбнулся.

– Все будет в порядке, – сказал он ободряюще. – Идите же...

Шенвэль нагнулся, поднял каску. Марфор тоже наклонился и торопливо прошептал:

– Бей в горло, прямо под челюсть, туда, где зоб. Тогда он огнем больше дышать не сможет...

– Спасибо, – так же тихо ответил Шенвэль и нахлобучил на Николая каску.

Марфор выволок мандречена из храма, дотащил до причала и увидел в своей лодке фигуру ящероподобной формы. Эльф выронил мандречена – тот рухнул на стертые от времени ступени, лязгнула каска, но Николай так и не очнулся. Марфор вскинул руки.

– Давай быстрее, – услышал он знакомый голос и остолбенел. – Надо убираться отсюда...

– Как скажете, Лакгаэр, – справившись с изумлением, ответил эльф.

Марфор с трудом погрузил Николая в лодку – почти вся она была завалена свитками, но место для мандречена все же нашлось. Губы не слушались эльфа, и произнести заклинание, чтобы наполнить парус волшебным ветром, ему удалось только с третьего раза.

В храм вошел невысокий плотный брюнет с зелеными глазами и в сером, словно свинцовом, панцире.

– А я-то гадал, как ты сюда пролезешь, Ящер, – глядя на воина, медленно сказал Шенвэль. – Дренадан сказал, что ты не можешь воплотиться в человека...

– Ты же видел меня в человеческом обличье, – возразил Ящер. – На своей свадьбе.

– Но Гада сказала, что это были оптические чары, – сказал Шенвэль. – Чтобы я не чувствовал себя неуютно в окружении драконов.

Бог покачал головой:

– Я говорил тебе – никогда до конца не доверяй жене и волхву.

– Да, и кстати, чего это твоя жена так на Карину набросилась? – спросил эльф. – Ревнует, что ли?

Ящер усмехнулся.

– Нет, – сказал бог. – Просто Моготу так попросили, что отказать она не могла... Ну, да это долго объяснять.

Ящер и эльф подошли к черным дверям. Шенвэль потянул на себя тяжелую створку, но она не поддалась. Ящер повел бровью, и двери распахнулись с отчетливым щелчком. Бог вошел, пошарил рукой по стене, и зал залил яркий свет. Эльф задумчиво посмотрел на круглую ручку, которую нажал Ящер.