Дмитрий Всатен - Оридония и род Людомергов[СИ]

Людомара натирала охотника экстрактами йордона — древовидного безлистного растения произраставшего на границе Чернолесья и Редколесья. Именно туда намеревался идти людомар для встречи со Светлым.

— Таакол, принеси клибо.

Олюдь-медвежонок с криком "тике" неуклюже помчался прочь и через некоторое время вернулся с большим ворохом травы.

Мало, кто с первого взгляда понимает, насколько сильную защиту нашли для себя людомары в симбиозе с вьюном, имя которому клибо. Вьюны клибо произрастали давным давно в Редколесье. Они были плотоядны за что повсеместно подвергались изничтожению со стороны олюдей. И только высокие охотники сумели приспособить этих хищников для своей пользы (недаром именно их, а не дремсов называли "дети Чернолесья").

При хорошем питании вьюны достигали длины многих сотен шагов и толщины с ногу взрослого мужчины. Людомары сумели вывести вид клибо, который не достигал той силы, которая позволяли его диким собратьям передавливать сидока вместе с лошадью в кровавую жижу. Мощные липучки, намертво прикреплявшиеся к жертве можно было снять только лишь отрубив лиану.

Таакол осторожно положил кучу вьюна перед ногами людомара и снова скрылся из глаз. Через мгновенье он, впрочем, вернулся, неся под мышкой кожаный сверток, похожий на бревно.

Охотник, убедившись, что людомара покончила с его обтиранием, взял кожаное бревно и осторожно приторочил его к своему племенному заплечному мешочку. Потом он подошел к вороху вьюна и разделил его на две части: одну из них образовывал овальный плетеный щит, сделанный из тонких прутьев твердокаменного дерева сплошь увитых вьюном, а вторая часть свисала безвольно к его ногам.

Людомар быстро отыскал корни вьюна, очистил их от кусочков мяса и поднес к кожаному бревну. Вытащив нож, охотник разрезал бревно поперек и из-под кожи вылезло свежее мясо уфана, куда он погрузил корни вьюна.

Неожиданно, растение преобразилось. Его лианы в мгновение окрепли и даже зашевелились.

— Таакол, принеси ему еще два куска. Наш ждет долгий путь, — сказал охотник.

Подождав пока вьюн упьется свежей кровью и плотью, людомар водрузил на себя лианы растения, распределил их так, чтобы они равномерно скрывали его торс и часть ног.

Липучки растения тут же впились в его одежду. Улыбнувшись, охотник быстро провел ножом по одной лиане и весь его костюм вдруг сразу ощетинился мелкими иголочками и небольшими треугольными листочками.

Сам костюм соединялся со щитом одной единственной довольно толстой лианой, которая обвила прутья твердокаменного дерева и в точности повторила все те же движения, что и сам костюм.

Забросив мешок за спину и прикрыв ее щитом, людомар повернулся к подбежавшему тааколу. Тот подал ему еще два кожаных бревнышка и несколько маленьких плетенных коробочек. В одной из них кто-то недовольно копошился, в другой — предупреждающе жужжал. Коробочки заняли место на груди охотника, прилипнув к лианам.

— О, Владыка Чернолесья; о, Многобог; о, Зверобог! Уповаю на вас. Окропите ножи эти кровью добычи! Укрепите их дабы выдержали удары чужого оружия! — с этими словами людомара передала охотнику два небольших кривых ножа, которые он просунул между лианами по бокам. — Приклейтесь к рукам его, и не предавайте! Вернись ко мне таким, какой сейчас стоишь! — женщина передала людомару два широких и длинных ножа, которые он заткнул себе за пояс.

Повязав свои голени от коленей до ступней тонкими веревками: и защита, и нужда в веревках в лесу немалая — людомар притянул к себе женщину и дотронулся щекой до ее щеки.

— Иисеп, — позвал он.

Полы донада натужно застонали и на площадку перед домом вышло громадное животное. В холке оно достигало не менее полутора метров, было очень похоже на кошку, если бы не чересчур мощные передние лапы и худощавые задние. Морда у иисепа лишь верхней частью напоминала кошку, но там где у кошки есть маленький нос, у иисепа был большой раздвоенный надвое с четырьмя ноздрями. Привычной челюсти у него тоже не было. Внимательный наблюдатель заметил бы, что челюсть у иисепа было похожа на руку сильно согнутую в локте и занимала все пространство от груди через шею и под нос.

Ело животное очень непривычно. Его нижняя челюсть, подобно руке, тянущейся за пище, резко выскакивало из-под подбородка и своим окончанием с мелкими, но острыми клыками словно рукой хватало пищу.

Людомара улыбнулась.

— Ему бы еще поспать, — подошла она к животному и потрепала его за микроскопическое ухо. Иисеп заурчал от удовольствия.