Людомар сделал несколько шагов и присел на корточки. Так и есть. Его глаза разглядели в коре дерева едва различимый след от шипа омкана, а нос учуял его слюну и запах шипа. Как и всегда, после убийства омкан не осталял следа. Он поедал добычу вместе со своей иглой.
Охотник оглядел маленькую площадку, на которой оказался. Его нос жадно перебирал все без исключения запахи, которые были оставлены на ней. Здесь побывало много зверья, были даже птицы, только одного животного уже много дней не было на этой площадке — омкана.
Людомар еще раз посмотрел на след от шипа. Он воткнут так, что траектория его не могла не проходить через микроскопическую прореху между свидигами, поросшую густым ковром дукзы.
Глаза охотника стали шарить по полумраку пространства. Наконец, он смог выискать прореху между ветвями кустарника, откуда омкан метнул свой шип.
Запах подтвердил: хищник был там и долго ожидал.
Что же так настораживало людомара? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос, но некое чувство вдруг заставило его внутренне собраться и сжаться в такой комок, что заболели все внутренности.
Внутренний взор с быстротой вспышки воспроизвел сцену гибели уфана, отмотав ее еще дальше в прошлое.
Рык вырвался у людомара, рык слышимый всеми. Рык, разнесшийся в тишине на много шагов вокруг, что было для Глухолесья сродни мощному взрыву.
Рык еще не затих вдалеке, когда дернулась крона ближайшей свидиги и лишь слегка примятая листва дукзы напоминала о том, что мгновенье назад на этом месте кто-то стоял.
****
Людомар никогда в жизни так быстро не бегал. Ветер свистел в его ушах, хлестал по щекам, врывался в нос, швыряя в него тысячи запахов.
Кроны деревье, по которым он пробегал кряхтя прогибались под весом его тела, но привычные к подобному ступни охотника умело находили опору достаточную для того, чтобы сделать следующий широкий шаг.
Три шмуни безмятежно дремавшие до того на запястьях рук и голове людомара изо всех сил работали своими крылышками, перенося хозяина над прорехами в кроне свириг, высота которых иногда доходила до трех сотен локтей.
Охотник тяжело дышал. Уже солнце стало скрываться за горизонтом, а он все бежал прочь от того места, где услыхал запах смерти уфана.
— Тя! Тя-я! — прохрипел он и шмуни тут же перестали перебирать крылышками и заерзали на его руках, устраиваясь удобнее.
Людомар, вмиг отяжелев, съехал, обламывая молодые ветви, на достаточно толстый сук, крепко ухватился за него и, прижавшись, долгое время стоял недвижим.
Отдышавшись, он с опаской посмотрел себе за спину. Вдалеке слегка заметно покачивались вершины свидиг.
— Омкан-хуут, — выдавил он из себя и ему показалось, что сотни невидимых глазу живых существ вокруг него вздрогнули, услышав это имя.
Охотник сел на сук, свесив ноги, снял со спины небольшую котомку, развязал ее, порылся и достал комок липкой жижи. Отщипнув три небольших кусочка, он огляделся, сорвал молодую листву, завернул в нее жижу и по-очереди покормил троих шмуни.
Жуки с удивительным для их лености проворством расправились с пищей. Оставалось подождать некоторое время, когда они наберутся сил. Как только сзади под крыльями жуков образуются желеобразные пузыри, можно будет снова пускаться в путь по кронам деревьев.
Пока же это было невозможно.
Людомары были слишком крупны, чтобы самостоятельно бродить по кронам. Без малого два метра роста мешали им делать это. Рост был одним из немногих недостатков этих почти совершенных охотников.
Людомары считали себя лучшими из олюдей, хотя и догадывались, что каждая раса, берущая начало от олюдей приписывала себе только лучшие качества. Однако для жизни в Великом лесу, а особенно для проживания в Чернолесье людомары могли дать фору и холкунам, и пасмасам, и даже дремсам. Хотя последние стояли с ними почти на одной ступеньке.
Нельзя сказать, что людомары были заносчивы, ставя себя выше всех, — нет, им было все равно до подобных сравнений. Они просто знали, что они лучшие и ни с кем себя не сравнивали. У них было слишком много забот, чтобы думать о подобных глупостях.
Пусть холкуны в своих смердящих ямах или брезды в каменных трубах, или пасмасы в норах думают о подобных честолюбивых сравнениях. Кто они есть по сравнению с людомарами и дремсами?!
Даже дремсы не думают о иерархиях и чистопородности, то людомарам тем более не пристало! У людомара есть множество неоспоримых преимуществ, имея которые можно воздержаться от споров.
Читать дальше