Азия Хафиз - Великий туман

Лес этот был угрюм и глух, он давил своей непоколебимой древностью. Казалось, даже легкий ветерок не пронесется в кронах старых исполинских деревьев. Путники и сами боялись, шли тихо и с оглядкой. Но вот Удр заметил другую тропинку в ельник, путники прошли мимо нее и вскоре их голоса глухим эхом отдавались в безмолвии леса. Удр остановился у края тропинки и почувствовал, что его зовет ельник. Он не услышал ни звука, ни одно движение не нарушило покой могучих елей, но сердце Железного Леса звало его и манило. Вскоре тропинка пошла вдоль застоявшегося ручья, который по мере продвижения Удра вверх по течению, становился уже и резвее. Постепенно чернота елей отступила, и солнце проглядывало сквозь верхушки деревьев на усыпанную рыжими иглами тропу. Вдалеке Удр увидел дерево. Оно было не больше и не шире остальных, но чувствовалась в нем некая древняя магия.

Оно было старым, очень старым. Казалось даже, что кора его обратилась в камень, покрытый густым зеленым мхом. Узловатые корни переплетались подобно клубку растревоженных змей. Между корнями мерно бил холодный родник. Вокруг царило безмолвие. Ветер не шелестел серыми недвижными листьями. Не падали старые иглы с застывших сосен и елей, осторожный зверь не крался мимо. Лишь одинокий родник что-то тихо шептал.

Удр обошел дерево, он знал, что здесь получит свои ответы, надо лишь разбудить застывшее дерево. Он раскрыл свои могучие крылья и взлетел, зависнув в воздухе рядом с кроной. Биение крыльев создавало мощный поток воздуха, но дерево оставалось неподвижным, ни один листочек не шелохнулся. Удр в истощении упал на землю, и, падая, кончиком пера коснулся одного из листьев. Сначала все было тихо. Потом листья зашевелились, они медленно двигались из стороны в сторону, издавая противный скрип, как будто две ржавые пластины терлись друг о друга. Все дерево скрипело и гудело, и даже кора медленно двигалась. Удр ждал.

Лесную тишину разрезал тихий скрипучий голос:

– А, это ты, Удр? Наконец-то ты пришел, я ждала тебя…

Между конями у родника сидела древняя старуха. Ее морщинистая кожа походила на кору дерева, а лохматые седые волосы липкой паутиной покрывали землю у корней.

Удр недоуменно смотрел на старуху, ожидая продолжения. А старуха неподвижно смотрела на него своими белесыми незрячими глазами, казалось, ее сморил сон. Но затем она вновь заговорила:

– Было сказано, что огромный белый ворон прилетит к дереву старой Скульд. И вот ты прилетел. Говори.

Удр с удивлением обнаружил, что перья его побелели.

– Почему я стал белым, старая Скульд?

– На краю мира ты снял часть проклятья и оставил черноту своего сердца в безлунной ночи… – прошептала старуха.

– Кто ты?

– Я – бессмертная, но даже нам неподвластно время, оно не пощадило и меня. Нам даровано время, гораздо больше, чем вам, смертным, но бесконечность скучна и я угасаю. Но ты пришел не за этим. Говори, и я отвечу тебе.

– Старая Скульд, как мне снять проклятье? Как повернуть время вспять и все исправить?

Скрип, похожий на тихий смех, словно хлыстом ударил по Урду:

– Время движется вперед и уходит от нас подобно волнам в океане Вселенной. Его уже не вернуть. Но проклятие должно снять… Ты убил моих дочерей. Ты лишил их облика. Они бессмертны и вечны, но ты должен вернуть им облик, иначе не обрести тебе покоя. И не вырваться за пределы смертного мира.

Мои дочери были юны и строптивы. Они – дочери неба, дочери моря и дочери земли. Они бессмертны и жили долго, но сохранили свою юность. Они познали все о мире, и знание не принесло им радости. Скука и безразличие поселились в их сердцах. Они стали беспокойны, мои дочери, они нарушили законы бессмертных и явились людям. Дочери неба и дочери моря встретили твоих братьев на берегу твоего Королевства. Они украли плоды забвения и подарили их людям. Они нарушили наши законы и были наказаны. Лишь дочь земли осталась со мной, моя любимая Норна.

– Но старая Скульд, если были наказаны твои дочери, почему проклятие обрушилось на меня?

– Ты ничего не понимаешь, смертный! Ты – лишь орудие, но по твоим законам, за то, что ты сделал, ты должен быть наказан. Нить твоей жизни давно вплетена в полотно судьбы. Ты ничего не можешь изменить.

Злость вновь обуяла сердце Удра, и черная тень посеребрила белоснежные крылья. Это было несправедливо, ведь он был лишь орудием в руках бессмертных, как и его бедные братья, и жители его Королевства. Но ход мира нельзя изменить. Норна… Удру показалось, что он уже слышал это имя. Третья сестра, которую он так долго искал на берегу. Мудрая Норна, что не ослушалась законов своего народа.