Василий Блюм - Шестерня

Шестерня успел зарекомендовать себя настолько, что его воспринимали всерьез все, даже незримые, недоступные для всех остальных, руководящие проектом маги, живущие особняком в удаленной части пещеры, порой снисходили до встречи, а уж простые рабочие и вовсе благоговели. Стоило невысокой, коренастой фигуре, отсвечивая багрянцем шевелюры, выдвинуться из сумрака, как отовсюду раздавались приветливые возгласы, губы растягивались в улыбках, а лица прояснялись, светлели радостью.

Повесив фонарь на плечо, Шестерня деловито шагал по стройке, легко преодолевая многочисленные препятствия, обходя ямины, перепрыгивая кочки, огибая нагромождение балок. Передвигаясь от одной освещенной площадки к другой, от группы к группе рабочих, связывая светящейся нитью разрозненные элементы работы, спаивая гигантскую стройку в единый организм. Плывущий по пространству пещеры тусклый огонек узнавали загодя. Тыкая пальцем в сторону приближающегося сияющего светлячка, рабочие ухмылялись: - Вот и мастер пожаловал. Давненько не видались.

Шестерня осматривал работу, уточнял детали, вкратце отвечал на вопросы и двигался дальше. И чем ближе к завершению, тем чаще он появлялся, сверяя результат с планом, отмечал недочеты, показывал, что изменить, а что и вовсе переделать, уходил и вновь возвращался, целеустремленный и собранный, как никогда.

Бегунец открыл глаза, потянулся, некоторое время лежал, ощущая смутное ощущение, словно чего-то не хватает. Чего-то, ставшего привычным и обыденным. Понимание пронзило раскаленной иглой. Свет! Он рывком сел, завертел головой, отыскивая тусклое око фонаря. Может, вернувшись последним, мастер спрятал его в дальний угол, или, того хуже, от неловкого движения спящих, фонарь опрокинулся, и блистающая пыль раскатилась по полу?

Ощутив движение, рядом заворочался Зубило, зевнув с привыванием, спросил:

- Чего не спишь? - Помедлив, добавил с удивлением: - И почему так темно?

- Сам не понимаю. Не могу взять в толк, куда фонарь делся, - признался Бегунец.

Зубило поднялся, пошуршав, произнес в раздумье:

- Наверное туда же, куда и мастер. Его тоже нет.

- Ушел, не разбудив нас!? - ахнул Бегунец.

- Может и будил, да только с такой работой разве встанешь, - хмыкнул Зубило. - Ты когда последний раз высыпался?

Вместо ответа Бегунец подскочил, завозился, отыскивая и натягивая первое попавшееся. Застучали сапоги, и в каморке стало тихо. Зубило вздохнул, сказал с досадой:

- Вот ведь заполошный. Раз мастер не разбудил - значит не надо. А если даже и надо - ну ее, такую надобность, подальше. Ни поспать, ни поесть толком! Ко всему еще и спина болит - не разогнуться. Сплошное расстройство.

Ворча и ругаясь, Зубило кое-как оделся, побрел за товарищем. Оказавшись снаружи, он едва не врезался в Бегунца. Собираясь выразить негодование, Зубило уже открыл рот, однако, перехватив застывший взгляд и заметив отвисшую челюсть друга, передумал.

- Слышишь? - прошептал Бегунец с восторгом. - Ты это слышишь?

Зубило напрягся, вслушиваясь, что есть сил, покачал головой.

- Не слышу ничего такого.

- Тишина. - На губах Бегунца заиграла улыбка. - Я слышу... тишину.

ГЛАВА 12

Зубило вновь вслушался, охнул. Странная, удивительная тишина, в непрерывном шуме стройки забытая настолько, что с непривычки давит на уши. Ничто не лязгает, не грохочет, лишь доносятся далекие отголоски речи, да чуть слышное позвякивание. Припоминая, Зубило наморщил лоб, произнес с запинкой:

- Мастер недавно говорил, что работа подходит к концу. Но, честно говоря, я не поверил, подумал, шутит...

Бегунец просиял, воскликнул с подъемом:

- Теперь понятно, почему не стал будить. Не за чем. Работа окончена, и тишина тому лучшее подтверждение. - Он развернулся, двинулся скорым шагом.

- Ты куда? - окликнул Зубило озадаченно.

- На холм. Разве можно пропустить такое? - бросил Бегунец, не оборачиваясь.

Зубило двинулся следом, догнал. Некоторое время они шли плечо в плечо, соревнуясь друг с другом в скорости, однако, достигнув насыпи, отвлеклись, завертели головами. Взобравшись на насыпь, оба издали вздох изумления.

Обычно темный, котлован пылает, подсвеченный расставленными по всему основанию, через неравные промежутки, фонарями. Где-то фонари идут реже, и взгляд теряется в тенях, проскальзывает сквозь мутное марево, в других местах свет настолько ярок, что можно различить малейшие неровности земли, заметить неубранные куски арматуру и даже воткнутые в почву, забытые рабочими инструменты.