Елена Клещенко - Прекрасная Дева Орков

Мокрая орка в ярости швырнула несколько камней, ни в кого не попав. Зато к ней вернулся дар речи, и она вновь принялась орать. Нарендил понял, что орка обращается к нему. Орка выговаривала слова быстро и четко, в голосе ее звучало злорадство. Но нельзя было понять, о чем она говорит (оттого, вероятно, что Вестрон Мглистых гор еще в конце Третьей Эпохи перестал походить на Всеобщий язык других племен). Как будто бы о конях: похожее слово послышалось несколько раз… Орочья шайка прислушивалась с явным одобрением. Слова сопровождались жестами, но и среди них не попадалось ни одного понятного. Орка то скрещивала руки каким-то особым образом, то сплетала пальцы, может быть, изображая мордорские руны, – и похоже было, что она изо всех сил старается сказать эльфу о чем-то. Наконец она указала направление – широкий взмах вытянутой руки наверняка означал именно это: юго-восток, запад и снова юго-восток. Нарендил оглянулся на предводителя. Тот сразу же спросил с легким раздражением:

– Долго ты будешь внимать мордорской крысе?

– Мне кажется, она говорит о чем-то важном, – сказал Нарендил, – может быть, нам угрожает опасность, она показывает на восток… – Он осекся, услышав смех Тингрила.

– Ты забыл, что я понимаю их язык. Это наречие не совсем похоже на то, которое я изучил поневоле, но суть уловить можно. Она на разные лады поносит тебя.

– Я так и думал, – сказал Нарендил. – Но она чему-то радуется, и все остальные тоже. Может быть, ты не все понял?

– Прекрасная дева орков, – традиционная формула вежливости переводчиков прозвучала в устах Тингрила ядовитой насмешкой, – желает сказать тебе, о Нарендил, что мать твоя – дохлая лошадь, а отец – грязный равнинный орк. Она указывает на равнины запада, дабы слушатели получше усвоили особенности твоей родословной, а юго-восток – это путь, которым ты, по ее мнению, будешь идти. Радуется она своему остроумию, и все остальные – тоже. Довольно с тебя?

– И больше ничего?..

Тингрил улыбнулся невесело, как он один умел.

– Еще много чего, да все про то же. Она проклинает тебя по всем правилам красноречия, принятым у ее народа: упоминает твоих предков, твоих потомков, твоих женщин, всех эльфов вообще. И язык у девчонки на редкость гнусный. Надеюсь, ты разрешишь мне не переводить это во всех подробностях?

– Я не могу понять… – медленно произнес Нарендил. – Странные твари…

Он никак не мог оторваться от созерцания сквернословящей и торжествующей орки. В этот миг ему и впрямь хотелось постигнуть, каково это – быть одержимым черной злобой, которая заставляет изрыгать бессмысленные ругательства и радостно смеяться им. С легкой улыбкой на застывшем лице вглядывался эльф в косматую девчонку, что подпрыгивала перед ним в такт словам, – теперь она выкрикивала нечто вроде песни, должно быть, родословная Нарендила перешла в баллады. Но вдруг она умолкла и сама уставилась на эльфа, словно бы пораженная новой мыслью. С досадой что-то крикнула остальным. Орка уразумела наконец, что ее усилия пропадают даром, ибо предмет восхвалений не понимает ни слова. То-то он так улыбается!

– Ты… ты, ты, – заговорила она опять, – ты – падаль! Ты – навоз!

– Ойе! – воскликнул Элуин. – Как же это?

– Она говорит на чистом Вестроне, – сказал Тингрил, с прищуром глядя на орку, – женщина… Кто теперь скажет мне, что они не воевали? На таком Всеобщем их порода беседует только с пленными!

Он подхватил котелки и быстро зашагал вверх по склону. Младшие эльфы последовали за ним.

Вечер ничем в сущности не отличался от других вечеров в пути. Эльфы развели костер, напоили коней водой, когда она степлилась. Смолистый аромат горящего можжевельника пересилил чады и смрады деревушки.

После ужина не пели – сидели возле костра и беседовали. В темном небе над головами эльфов, над зубчатым краем гигантской чаши, загорелись яркие звезды. Разговор сам собой обратился к преданиям Предначальной Эпохи, к берегам Куйвиэнен, к первым дням славной и горестной истории Арды. Вспомнили тех несчастных, которых похитил Черный Всадник. Они исчезли в темницах Утумно, а спустя годы черные врата распахнулись, и оттуда вышли полчища орков – так поется в песнях, так говорят Мудрые.

– Но возможно ли, чтобы орки были родней квэнди?! – горячо вопрошал Имлас. – В них все омерзительно, они во вражде со всем миром и с Детьми Эру… Это не может быть правдой!

– Ты говоришь, это невозможно? – негромко сказал Келион. – Но разве в истории квэнди не было места отвратительному и темному? Вспомни хоть о Феаноре, если не сыщешь более новых примеров.