Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож - Приманка. Наследие

Даг стиснул зубы.

– Она исключена решением совета? Если это так, нам есть что оспорить еще до слушаний.

– Нет, – неохотно признала Дови. – Но поверь мне: она не поможет тебе выиграть дело, Даг. Все, кто считает, что ты думаешь гениталиями, а не головой, не изменят мнения, увидев ее.

– Спасибо, – со сладким ядом в голосе ответил Даг. – Я тоже считаю свою жену привлекательной.

Дови только покачала головой.

– Как же я буду рада, когда этот день кончится. – Ее сандалии зашлепали по пяткам, когда она двинулась прочь.

– Вот женщина, которая знает, как испортить настроение, – пробормотал Даг, разжимая зубы.

Фаун прижалась к Дагу; его рука обвила ее плечи. Фаун сглотнула и спросила:

– Не родственница ли эта женщина Обайо Грейхерону?

– Он в родстве с ней через жену. Дови – глава шатра Грейхерон на нашем острове.

– И у нее есть голос в совете? Не очень-то это обнадеживает.

– На самом деле она одна из тех, кого я считаю дружественно к нам настроенными. Я с год вместе с ней нес дозор, когда я был молод и еще не отправился в другой отряд по обмену, а она не завела еще семьи.

Если уж эта женщина дружественна, подумала Фаун, то как же будут вести себя враги? Что ж, скоро она это узнает. Да и было ли все таким неожиданным, каким казалось? Пожалуй, нет. Обсуждение на совете было окружено молчанием с тех пор, как Даг вернулся из Рейнтри, и Фаун позволила ему в этом руководить собой. Конечно, Даг к тому же был слишком болен, чтобы в первые дни о чем-то беспокоиться. Но потом?..

«Даг сам не знает, что хочет делать, – поняла Фаун, чувствуя, как в животе сворачивается холодный клубок. – Даже сейчас он этого не знает».

Ведь то, чего он хочет, невозможно, и всегда было невозможно... так какова же альтернатива? Что в таких обстоятельствах может человек поделать?

Они с Дагом оделись, умылись, поели. Даг не стал колоть орехи, а Фаун – прясть. Даг принялся бесцельно бродить по берегу и роще, стараясь не встречаться с занятыми утренними делами Мари и членами ее семьи. Когда любители раннего купания ушли с причала, Даг уселся на досках, обхватив колени руками, и долго смотрел в воду. Фаун подумала, не занялся ли он старой детской игрой, которую ей как-то показывал: заставлял мелких окуньков, обычно прячущихся в тени причала, подняться к поверхности и плавать, образуя какие-нибудь узоры. Солнце поднималось все выше...

Когда тени стали совсем короткими, Даг вернулся к шатру и сел на чурбак рядом с Фаун. Опершись правым локтем на колено, он склонил голову и стал смотреть в землю, потом повернулся к озеру. По его отсутствующему взгляду Фаун не могла определить, пытается ли он запомнить открывающийся вид или не видит того, что у него перед глазами. Фаун вспомнила об их поездке в заводь с лилиями.

«То место питает его душу»..

Будет ли в случае изгнания его дух страдать от голода? Человек может умереть, хоть на нем не будет ни царапины, если его Дар окажется разорван пополам.

Фаун сделала глубокий вдох, выпрямилась и заговорила:

– Любимый... – Даг с усталым видом улыбнулся ей. – Что ты собираешься делать?

– Не знаю. – На мгновение Фаун показалось, что он хочет смягчить свою резкость, обнадежить ее, но потом передумал.

фаун повернулась так, чтобы Даг не видел ее лица.

– Я не собиралась тебе этого говорить, но теперь думаю, что сказать следует. Когда ты только еще отправился в Рейнтри, я связала еще одну пару носков вроде тех, которые так понравились тебе, и отнесла их в подарок твоей матери. Вроде как умиротворяющий дар.

– Ничего не вышло. – Это не был ни вопрос, ни укор; скорее выражение сочувствия.

Фаун кивнула.

– Она сказала... ну, мы много чего наговорили друг другу, это теперь не имеет значения. Но одну вещь я запомнила. Она сказала, что стоит дозорному увидеть Злого, и он – или она – уже никогда не сочтет ни дело, ни человека более важным, чем несение дозора.

– Я иногда думал о том, кто так предал ее и кем был тот дозорный. Мой отец, должно быть.

– Похоже на то, – согласилась Фаун. – Но мне кажется, он изменил ей не с другой женщиной.

– Согласен. Тетушка Мари однажды проговорилась – у нас с Дором была сестра, в детстве трагически погибшая. Дор говорит, что он ничего такого не помнит, так что она, наверное, родилась или раньше его, или когда он был совсем малышом. Как бы то ни было, она оказалась окружена глубоким, глубоким молчанием: отец тоже никогда не упоминал о сестренке.

– Хм-м... – Фаун обдумала услышанное. – Могло быть и так. Но... – Она закусила губу. – Я не дозорная, но Злого я видела, и если в чем твоя мама и права, то как раз в этом. Она говорила, что если ты любишь меня недостаточно, то предпочтешь дозор. – Фаун подняла руку, не позволив Дагу возразить. – И что если ты любишь меня больше всего на свете, ты выберешь дозор, потому что иначе никак не сможешь меня защитить.