Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

— Имен много, но истинные имена опасны, так легче тебя отыскать врагами. Ты сам найдешь в памяти имя.

— Ты удалил старые рисунки и нанес новые, зачем?

— Старые я, они служили для контроля и поиска, сам знаешь, кем. А новые, они сами проступили.

— Что они означают? Впервые такие вижу.

— Я тоже хотел бы знать. Я провел много времени в их изучении, пока ты летал внутри своего сознания.

Он встал и обнял Русберга, который в свою очередь немного опешил.

— Как же долго я тебя не видел. Хотя и не привычно видеть тебя в этом теле.

— Ты обо мне знаешь больше, чем я о себе.

— Это пока, еще отопьешь? — он протянул горячую чашу с варевом, Русберг охотно взял и начал пить.

— Долго же ты пролежал на грани.

— Как долго?

— Три луны.

— И все это время ты возился со мной, Сиригал.

— Да, одно из имен. Что-то помнишь же.

— Обрывки образов.

— Ну это пока, ты просто расколот на части и пока не собрал себя. Все со временем.

Русберг сел за стол, Сиригал налил из котелка в очаге горячую похлебку и дал ее.

— Правильно, что попытался тут скрыться. Холод значительно уменьшает способности Лишенных.

— Меня сюда привезли.

— Кто?

— Законник.

— Они еще есть? Это дает надежду.

— На что?

— На то, что боги, создавшие нас, не сдались.

— Боги, все уповают на них. Но в итоге побеждает лишь Смерть. Ты почему не вмешался в бой?

— Тогда меня бы заметили и предприняли бы все, чтобы уничтожить нас обоих одним разом. Слишком много врагов ведомых и неведомых жаждут нашей смерти. А так они увидели, что ты победил, но сам стремительно умирал, так что у нас есть сколько-то времени, пока они поймут, что ты все же жив.

Сиригал сидел возле потрескивающих углей, подбрасывая короткие поленья. Отблески огня поигрывали на потолке и стенах пещеры, местами украшенных древними символами и рисунками.

За дверью вьюга усиливалась. Ночи в Холодных Землях приносили немало дурного, сквозь бушующее снежное ненастье в округах бродили страхи, которых не увидишь днем. Люди не покидали в такие времена своих укрепленных домов. В ночах исчезали десятки вооруженных людей, и никто никогда не мог их сыскать. Дверь сотрясалась, словно кто-то стучал снаружи по ней и завывал от негодования. Русберг взглянул на символы над дверью, полустертые древние обереги не реагировали на содрогания двери, значит снаружи лишь ветер.

— Я тебе нужен для войны.

Он всегда без слов поймет, что зовут на войну. Далее здесь обитать ему не с руки, Тени пришлют еще марионеток, которых будет гораздо больше, и они будут гораздо сильнее. И тогда он не выйдет из битвы победителем. Странно, что они этого сразу не сделали, раз знали, где он прячется. Не рассчитали, решили проверить, есть и другие заботы?

Он доверял полностью сидящему напротив темнокожему воину. Тот если бы хотел убить его, убил бы сразу, а не возился. А если тому требовалось бы доставить его куда-то, то проделал бы с легкостью подобно тому, как Русберга доставил сюда прикидывавшийся старым моряком Законник. Но сариец наоборот его выходил, очистил тело, убрал рисунки Теней, и сейчас Русберг чувствовал, как это освободило тело, пылающее изнутри силой, неведомой доселе и заточенной внутри до снятия печати Теней.

А еще сейчас почему-то вспомнилась та девчушка, не проронившая ни слова, когда была рядом с ним, беспомощно лежащем в повозке. Когда она подходила и брала его кисть, то Русберг ощущал облегчение, тревога уходила. Он понимал, что не все потеряно, что он не погиб. И именно в такие моменты он осознавал, для чего должен выжить и противостоять всем врагам, пожелавшим разрушить этот мир.

Других людей из той поездки он даже лиц не запомнил, словно и не было их, лишь тени в огне костра посреди леса. А девчушка словно и сейчас стояла рядом и улыбалась, наблюдая, как он есть и пьет, вернувшись в очередной раз из мира пустоты.

Сиригал же молчаливо сидел напротив, церемониально отпивая малыми глотками. Шрамы на его лице говорили бы простому человеку о многом, но Русберг почему-то подумал, что это всего лишь маска подобно маске моряка.

Ветер в эту пору настолько часто обрушивает свою силу в этих землях, что со временем кажется, будто бы он дует бесконечно. Но сейчас он несколько стих. Порывы не были уже столь сильными, ночное небо скрывалось за облаками, что также обычно, и лишь идеально белый снег позволял что-то увидеть, отражая скудный ночной полумрак. Но даже в такую пору никого не встретишь на засыпанной снегом тропе, которую Русберг определял подсознательно, так как вокруг стелился лишь гладкий снежный ковер. И лишь одинокие звериные завывания в ночи разносились по местности, многократно отражаясь от гор. Снежная пустыня, подобно песчаной, бескрайная и беспощадная, столь же беспощадна, хотя и забирала свою дань иначе.