Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

К этому времени новую правую руку незнакомца уже было не отличить от его собственной. Лишь белый рубец вокруг кисти обозначал то место, где кожу рассекло ониксовое лезвие. Повернув новую конечность раскрытой ладонью к себе, человек в черных одеждах, не мигая, смотрел на символ, словно напитавшийся силой и ставший более явственным.

Темное пламя, охватывающее круг с заключенными в нем символами на миг ожило и обожгло кожу вспышкой боли, едва не лишившей мужчину сознания. Боль ушла так же неожиданно, как и появилась.

Переведя дух, незнакомец убрал кинжал, предварительно очистив его от налипшей к лезвию земли. Затем он медленно вернул на место свои перстни и еще раз сжал правую руку в кулак.

— Теперь ты принадлежишь мне, — едва слышно прошептал человек и, упав на мокрую траву, лишился сознания.

— Вы очнулись, господин Эгистес? — поинтересовался совсем еще юный женский голос, звучавший абсолютно безучастно. Несмотря на приятный тон, в нем не чувствовалось никаких эмоций, присущих молодым девушкам.

— Зачем спрашиваешь, если видишь, Алира? — Мужчина в черных одеждах сел. Морщась от чувства слабости во всем теле, он огляделся по сторонам.

Теперь, в свете, судя по положению полуденного солнца, дня, заброшенная деревня выглядела гораздо менее пугающе, чем в дождливую ночь. Запели птицы, мягко шелестела листва под теплым ветром, а на неспешно колышущемся ковре зеленой травы драгоценными камнями блестели капельки росы.

Освещенный ярким солнечным светом брошенный дом, заросший мхом по самую провалившуюся крышу, выглядел теперь даже уютно, а не пугающе, как во вспышках молний и неровном лунном свете.

Все это мужчина заметил мельком, не заостряя внимания. Подняв к лицу правую ладонь, он еще раз изучил руку, неприятно морщась при малейшем движении, когда вымокшая за ночь одежда неприятно касалась кожи и прилипала к ней, обжигая холодом.

Пальцы слушались превосходно, кожа, вместе с цветом приобрела чувствительность и самое главное — кольцо, кажется, признало нового хозяина, а значит и сила, заключенная в нем теперь не будет прозябать зря в сырой земле.

— Простите меня, мой глупый господин, но я хотела убедиться, что с вами все в порядке.

— Убедилась? — Тот, кто носил имя Эгистес Отверженный, недовольно скосил глаза на сидящую рядом девушку.

Она разместилась в двух шагах от него, усевшись на расстеленный плащ. Темные прямые волосы, ниспадающие до середины спины, открывали бледное миловидное личико со строгими чертами и внимательными темными глазами, смотрящими на мир с нескрываемым высокомерием. Прямой нос, тонкие губы и манера держаться свидетельствовали о далеко не деревенском происхождении девушки, которой на вид можно было дать не больше пятнадцати зим.

— Более чем, — ее, не по-детски серьезное лицо сохраняло безразличное и даже слегка брезгливое выражение. — Однако смею заметить, что вы явно поторопились с решением…

— Не умничай, — довольно грубо оборвал девочку Эгистес, с трудом поднимаясь на ноги. — Я потратил слишком много сил в бою с големом и должен был спешить. А ты, вместо того чтобы помочь мне, пряталась в этой развалине! — Он указал рукой в сторону старого дома.

— Простите, — девушка, насколько можно было судить по ней, сникла. — Я боюсь грозы.

— Какая теперь разница? — Отмахнулся мужчина, пытаясь одновременно отряхнуть свои темные одежды. — Я уже много раз говорил тебе — нет смысла в извинениях: сделанного не вернешь, а раскаяния — это пустой звук. Не более.

— Я помню. — Утвердительно кивнув, девушка легко встала на ноги, зашелестев пышными юбками.

Она привычным движением поправила свое длинное, черное платье с темно фиолетовой отделкой, больше подходящее для званых вечеров, а не для прогулок по глухим лесам.

— Сказанное мной не более чем долг вежливости и моему воспитанию.

— И это твое воспитание позволяло бросить меня одного? — Кривая ухмылка тронула губы мужчины, словно уродливый шрам, разделив его лицо на две части.

— Я верила в вас, господин. — И глазом не моргнув, парировала девушка. — К тому же, у вас при себе имелся череп висельника, а голем пробыл под землей слишком много лет, чтобы быть хоть сколь-нибудь опасным.

— Жаль в данный момент я не могу познакомить вас и попросить тебя повторить свои слова ему.

Эгистес присел и пошарил в траве, после чего поднял из нее свой посох. Намокшие ленты висели грязными, потрепанными тряпками, а древко стало скользким из-за влаги.