Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

Закончив последние приготовления, Кая кивнула стоявшей в центре платформы Кисаре. Южанка, убедившись, что сидониты во главе с Алардом Дарием почти достигли Врат, закрыла глаза, представив себе ставший для нее домом Фририард.

Алые храмовники, расправившись с последними противниками, как и все, подошли к Изначальным Вратам. Один за другим они перешагивали разгоравшиеся прямо на полу символы, второпях начертанные Каей. Платформа питала сложную формулу своей силой и, по заверению волшебницы, была вполне способна перенести их всех за один раз.

— Я читала об этом в дневнике учителя. Платформа, наверняка, разрушится, — с толикой грусти произнесла Кая, оглядывая платформу врат. — Жаль…

Магические символы засияли ярким фиолетовым огнем, закружившись в сумасшедшем круговороте. Сквозь мельтешащие перед глазами формулы, Алард Дарий последний раз оглядел зал, который он и его братья охраняли с давних времен.

Храмовник перевел взгляд на выживших воинов Сидония и увидел у одного из них булаву в виде солнца. То самое оружие, которым рыцарь-защитник Нолан уничтожил врата Пути, когда понял, что оскверненные смогут воспользоваться ими. Нахмурившись, Алард посмотрел в сторону заваленного тоннеля и увидел, как камни начинают осыпаться — Бездна отчаянно стремилась пробиться в этот зал. Верховный лорд сидонитов знал, что ее не остановит ни время, ни какая-то другая преграда.

— Мой лорд? — обеспокоенно спросил Дрэтон Брин, заметив задумчивость Аларда.

— Позаботься об ордене. — Рука храмовника сжала теплое древко Аренвира. — И еще, — Алард помолчал. — Скажи Говорящей, что я сожалею, но должен выполнить свой долг.

— Мой лорд, что Вы?!.. — Дрэтон Брин шагнул было к Аларду, протягивая к нему руку, но Верховный лорд, вдруг, вышел из круга мечущихся формул.

— Алард! — Воскликнул капитан сидонитов, но едва это имя успело сорваться с его губ, как он понял, что находится уже не в обители нерушимых Врат.

Алард Дарий отвернулся от завала, по склону которого скатывалось все больше камней и осмотрел Изначальные врата. Как он и думал, древний артефакт не разрушился. Сидонит не мог судить, лишились ли врата волшебной силы или нет, но он не мог рисковать. Если его рассуждения верны, то, истратив столько силы, врата сейчас уязвимы как никогда и это единственный шанс. Медлить Алард не мог. Еще несколько мгновений и Бездна ворвется в этот зал.

— Это мой долг. Прости меня, Воздаятель, но орден больше не в силах охранять врата. Теперь, когда обитель осквернена, я смогу лишь уничтожить их. Если этим деянием я заслужу твой гнев. то быть посему. — Алард взошел на платформу, воздев над головой Аренвир.

На миг храмовнику представилось лицо спасшей его девушки, и он улыбнулся:

— Теперь и я спасу тебя и всех остальных. — С этими словами Верховный лорд вонзил алебарду точно в центр платформы.

Камень протяжно застонал, словно живое существо. Алард почувствовал, как неизвестная сила пытается вытолкнуть клинок из расширяющейся трещины и надавил на оружие сильнее.

Древний артефакт неистово сопротивлялся разрушению, но ослабленный скверной он не мог полностью защитить себя, как сделал бы это раньше. Собрав все оставшиеся силы, Верховный лорд сидонитов провернул Аренвир и платформа покрылась причудливыми паутинами трещин.

Камень вблизи от лезвия начал плавиться, падая на пол.

Боль пронзила тело храмовника — Алард Дарий плотно сжал зубы. Мысленно воззвав к Сидонию, он лишь сильнее надавил на рукоять оружия.

— Ты, все-таки, именно такой, как в ее мечтах, — детский голос прозвучал за спиной Аларда, когда от Изначальных Врат осталась лишь горстка расплавленных камней и обессиливший мужчина упал припал на колено, вонзив верный Аренвир в пол.

Храмовник обернулся и увидел молодую девочку, лет пятнадцати. У нее были смешные хвостики из красных волос и такого же цвета глаза и ногти. Она носила короткое ярко желтое платье с фиолетовыми кружевами и длинные черные чулки.

— Отважный и смелый, — улыбнулась Миаджи, глядя на неподвижно стоящего храмовника. — Готов пожертвовать собой…

Приблизившись, демоница коснулась пальчиком древка Аренвира, и от ее кожи к потолку заструился белый дымок.

— Но, увы, я этого не допущу, пусть мне и не хочется. Перед тем, как перенестись из этого места, Кисара поняла, что ты решишь остаться, но уже ничего не успела сделать. Ее чувства отчаяния и грусти были настолько сильными, что достигли своим порывом даже меня. Я не хочу больше видеть ее слез, так что терпи, может быть больно, а может, ты и вовсе не выживешь.