Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

Разгораясь все сильнее, огоньки достигли цели и быстро прыснули в стороны, десятком маленьких солнц засияв в гладком каменном небе купольного свода, отливавшего золотом.

На самом верху замерло всевидящее око — символ Ифриила Создателя. Оно бесстрастно взирало вниз, и его тяжелый взгляд ощущался в каждой точке залы.

Ниже раскинулись сферические треугольники подкупольного пространства. Украшенные яркой мозаикой, они изображали сцены создания Ифриилом нового мира и запечатывания старого — изменяющиеся под дланями бога.

Далее следовало великое множество ниш, так же, выложенных мозаикой. Здесь можно было увидеть весь пантеон Светлых земель! Сидоний Воздаятель с пылающим клинком, сражающийся с полчищами демонов. Гирит Защитник, башенным щитом прикрывающий стоящих за его спиной людей от Тьмы. Юная Лигея Благодетельница, исцеляющая раненных. Наделяющая магическим даром смертных, Арифа Чаротворица — красивая и немного надменная женщина с короткими светлыми волосами и глазами разного цвета. Склонившийся над книгами покровитель знаний старец — Киор Мудрый. Женственная и прекрасная Милиса Дающая Жизнь, баюкающая на нежных руках новорожденного младенца и глядящая на него ласковым взглядом. И даже Велес Скорбящий, повелитель смерти — бог изгой, чьи последователи первыми открыли врата в Бездну и выпустили Скверну из заточения, замер в одной из ниш в виде худой фигуры в глубоком темном капюшоне.

Были здесь и боги, коих почитали другие расы Светлых земель: Праматерь Урсула — почти нагая, светловолосая и хищно-красивая девушка в одной лишь волчьей шкуре. Ее окровавленные губы растянулись в улыбке, обнажая острые клыки, а во взгляде зеленых глаз застыла легкая насмешка и вызов; Фортаг Всеотец — суровый дворф с седой бородой, ледяным молотом и в полном боевом доспехе; Гномские богини сестры Нейва и Грейва, символизирующие удачу и неудачу. Их лица скрывались под капюшонами, в тени которых огнем драгоценных камней горели глаза. Черный дракон Фаэлигоазис — повелитель темных эльфов, раскинул свои широкие крылья рядом с золотой драконицей светлых эльфов — Арсимозой. Слева от них дремала покровительница лесов и обитающих там лесных эльфов — изумруднокрылая Ламиэриоза.

Та, кому поклонялись в далеком Шахриате — богиня жизни темноволосая Мириада с добродушной улыбкой смотрела вниз. Она держала в руках кувшин с узким горлышком, поливая живительной влагой золотой песок пустынь. Бог смерти Силиад, чье лицо скрывали белые повязки, наоборот, смотрел зло, зажав в руке хлыст из песчаной бури.

Отдельного места удостоились и боги зеленокожих — низкорослый Фурн, почитаемый гоблинами, как бог дождя, широкоплечая Шигар — мать земли и покрытый ритуальными шрамами бог войны орков — Баруг, в одной лишь набедренной повязке и с окровавленным топором в мускулистых руках.

Изображения хранителей Светлых земель не подверглись воздействию времени и выглядели так, будто неизвестный мастер сотворил их совсем недавно, вложив в работу всю свою жизнь. Они казались близкими и, в то же время далекими, замерев высоко над полом, изображавшим древнюю карту Светлых земель.

По краям многоугольного зала возвышались статуи сидонитов, с символами Воздаятеля на груди. Взоры каменных стражей подземелья были обращены к его центру, где находился округлый постамент, недвижно парящий над полом и медленно вращающийся. — Учитель, — робкий голос Каи заставили всех оторваться от созерцания великолепия этого места и взглянуть в сторону девушки. — У Вас что, кровь? — она указала на маленький красный след, оставшийся на полу за магом, направившимся к парящей платформе.

— Что? — Гранер Ласкнир даже не обернулся. — Тебе показалось, девочка, я не ранен.

Карт, не отходивший все это время от Скара, осторожно подошел к маленькому пятну, понюхал его, и хотел было слизнуть, но, покосившись на зверолюда, прижал уши к голове и отступил.

— Погоди-ка, старик, — Скар нахмурился, делая шаг следом за архимагом, но тот его не слушал.

— О чем ты? — придержала зверолюда за руку Лисандра, наблюдая, как он присел над алым следом, втягивая ноздрями воздух.

— Эта прожорливая скотина всегда только и ищет, где бы умыкнуть что-то, чего ему еще не запрещали. — Скар задумчиво взглянул на волка. — Карт бы слизал эту кровь, если бы ему не приказали этого не делать. Потеряв хозяина, он слушает лишь меня, но сейчас я молчал. — Сбросив руку девушки, Кровожад вскочил и сделал шаг за магом. — Кому говорю, стой! — В два широких прыжка, зверолюд оказался перед старцем, заступив тому дорогу.