Ксения Чайкова - Теневые игры

Однако «уважаемые», вместо того чтобы быстренько повиниться в нехорошем поведении и откланяться, превратно истолковали мои слова и с готовностью подпрыгнули:

— Процент от сделки желаете? Ну так это мы быстро устроим!

— А что, вы нашли на эту мерзкую штуку покупателя? — вскинула я брови, донельзя удивленная таким деловым подходом. В самом деле, в прошлую заварушку с кристаллами на нас только наскакивали и делали весьма нахальные попытки отнять кошель силой. А вот предложить за желанные магические цацки денег нам еще никто не догадался.

— Нашли, нашли! — обменялись гордыми улыбками наши собеседники. У меня промелькнула шальная мысль: а почему бы не попробовать толкнуть эти кристаллы Цвертине? Жадная до всевозможных чародейских экспериментов и их результатов магиня за столь оригинальные штучки наверняка душу продаст. Душа ее мне, понятное дело, вовсе ни к чему, да и денег с подруги брать не хочется, а вот пару услуг вроде милой ядовитой брошки (я рассеянно протянула руку и погладила жмущегося к моим ногам паучка, вызвав приступ неконтролируемой дрожи у всех присутствующих) или приснопамятной картинки на спине, которая в пиковый момент ожила и спасла шкуры мне, Тьме, Торину и Зверюге, вполне можно в обмен выпросить.

Тьфу, ну что за ерунда в голову лезет? По-хорошему, так не драпать с этим кристаллом надо было, а в совет архимагов его сдать — пусть бы там с этой опасной вещью возились, решали, что с ней делать, и подбирали какой-нибудь ненужный дворец, дабы не сильно пострадать в материальном плане во время уничтожения магического изобретения.

— А сколько дадите? — мигом оживился Торин, и не пытаясь скрыть алчный блеск в глубине глаз. Не идет ему жизнь рядом со мной на пользу, ой не идет… Раньше графенок относился к деньгам с презрением, свойственным всякому воспитанному в богатстве и роскоши аристократу, а теперь гляди-ка — и руки у него в пароксизме жадности затряслись, и зубы застучали, и улыбка какая-то странная, очень мне не понравившаяся по губам поползла…

— Пять процентов! — рубанул парламентер, видимо уже решивший, что дело слажено.

— Ну нет, господа хорошие, это несерьезно! — надул губы мой милый подопечный, обнаруживший в себе недурственные задатки рыночного торговца. — Мы этот кристалл крали, везли, пуще глаза своего берегли, от всех опасностей мира подлунного хранили… А вы нам какую-то ерунду предлагаете! Да это даже неприлично, в конце концов! Тень, пойдем отсюда! А вы, если хотите, оставайтесь, номер оплачен до завтрашнего вечера.

Потрясенная открывшимися в Торине талантами торговца и склочника, я беспрекословно встала, случайно (честное слово, совершенно случайно!) зацепив Зверюгу носком сапога и машинально подхватив задремавшую Тьму. Альм, однако же, не собирался сдавать своих позиций так быстро и дернул меня за штаны, чем мигом привел в привычное настороженное и недоверчивое расположение духа. Придя в оное, я непреклонно мотнула головой и опустилась на прежнее место, потянув за собой и аристократенка.

— Сиди, Торин! Куда это ты в одиночку собрался? Я тебя не отпущу. И сама пока что отсюда не пойду — хочу по душам побеседовать с нашим бывшим спутником.

«Стол переговоров» выгнулся дугой и прошипел несколько не слишком приличных словечек. Я ласково ткнула его раскрытой ладонью в бок, дабы он вспомнил, что находится в обществе девушки и аристократа, и придержал свой язык. Зверюга охнул и притих. На время, разумеется. Такие, как он, на длительный срок не замолкают — они успокаиваются или ненадолго, или навсегда.

А я вполне мирно и дружественно обратилась к парламентеру:

— Вот честное слово, если бы только от меня все дело зависело — я бы без вопросов этот проклятый кристалл отдала. Но увы, вещь не моя, так вольно я ею распоряжаться не могу. Если хотите, давайте подеремся за право обладания магической побрякушкой. Правда, не думаю, что это к чему-нибудь дельному приведет: ну раскидаю я вас в разные стороны, но разве вы на этом успокоитесь? За мной ведь побежите, исподтишка напасть вздумаете. А мне клиента беречь нужно, не приведи боги, его кто-нибудь или что-нибудь зацепит… Так я же тогда, прежде чем во Мрак вековечный спуститься, весь город с лица земли смету, а потом уже сама с чистой совестью упокоюсь.

Моя прочувствованная речь произвела должный эффект: мужчины потупились и неуверенно воззрились друг на друга. Правда, подозреваю, думали они не о своем нехорошем поведении и не о возможных путях выхода из странной и противоречивой ситуации, в которую мы сами себя загнали, а о моей изумительной самоуверенности и беспримерной наглости. С одной стороны, храна с замашками магини — это ой как серьезно. А с другой — ну пятеро же мужиков против нее! Неужели не сдюжат одну нахалку завалить?!