Ксения Чайкова - Теневые игры

— А между прочим, это хорошая идея! — оживился альм. — Здесь за попытку изнасилования очень серьезное наказание полагается, вплоть до казни. Сдадим этого тлаххат илль влатэ властям и не будем руки марать.

— Вот и славно, — мило улыбнулась я. — Торин, начинай!

Графенок, поняв, что от него требуется, просиял, как начищенный медяк, и негромко, на пробу, проверещал:

— Жители славной Кларрейды! Бегите все сюда! Посмотрите! Я поймал насильника!

Услыхав восторженные крики Торина, отреченный побелел как полотно и промычал нечто невнятное, протестующее и возмущенное. Идея сдать его властям самому Зверюге явно не понравилась. Понимаю. Кому охота угодить в застенки вроде каленарских, а потом близко познакомиться с щипцами, клещами, тисками и прочим пыточным инструментом?

— Погоди с воплями, Торин! Кажется, наш гость хочет что-то сказать, — Я вновь присела на корточки около своей жертвы и дружелюбно вгляделась в полыхающие бешенством глаза. А хорош, паршивец, ох как хорош! Картинка просто, влюбилась бы, да сердце уже занято.

Упавшие иссиня-черные пряди закрывали лицо, я отвела их в сторону и увидела, что Зверюга улыбается. Вот это мне не понравилось совершенно. И дело даже не в том, что отреченному больше шел легкий флер философской грусти и меланхолии, а не выражение положительных эмоций. Просто ни с того ни с сего подобным донельзя гадостным и поганым образом не улыбаются.

— Ты просчиталась, наемница, — почти нежно сообщил мне парень, а потом заорал так, что у меня в ушах заложило. Я как была на корточках, так и отпрянула спиной вперед, наткнулась на стул, с грохотом, почти неслышным в Зверюгином вое, свалила его и поспешила вскочить на ноги, пока не натворила больших бед.

Торин с визгом отпрыгнул и присел, как в окопе, за кроватью, словно надеялся найти у нее защиту. Вэррэн, наоборот, дернулся к нашему пленнику, но опоздал. По-видимому, такой дикий крик служил каким-то сигналом: в комнату, буквально снеся двери, ворвались пятеро мужчин самой неприятной и подозрительной наружности, одним своим агрессивным внешним видом сразу же отметающие малейшее желание знакомиться с ними и выяснять причины столь наглого и решительного вторжения.

Я выдернула из-под платья верную тайтру, с которой после памятных меритаунских событий не расставалась никогда, не примериваясь, хлестнула ею в воздухе, отпугнув визитеров, и употребила выгаданное время себе на пользу: спиной вперед попятилась к кровати, аккуратно подпихивая Торина в угол, дабы он, упаси хранители Сенаторны, не вздумал ввязаться в свалку, которая тут сейчас, без сомнения, начнется.

Вэррэн, оглянувшись и оценив расстановку сил, грациозно попятился, потом легко перескочил через кровать и оказался прямо передо мной. Я придержала разбег тайтры, но хвостатый и не подумал скромно отойти в сторонку и освободить мне место для маневра — так и стоял, заслоняя меня своей спиной, приготовив к обороне тот самый кинжал, который изъял у Зверюги несколько минут назад.

— Отойди! — возмущенно потребовала я, пытаясь дернуться мыслями в две стороны сразу — пробудить к жизни брошку-паучка и подозвать к себе чрезмерно вдохновившуюся предстоящей дракой Тьму. С первым я с непривычки не слишком преуспела, зато демон послушно опустилась на плечо, но не ко мне, а сразу к Торину, дабы в случае необходимости защитить несносного аристократенка.

— Молчи уж! — так же злобно прошипел в ответ на мои претензии Вэррэн, и я вдруг ни с того ни с сего подумала, что его брат никогда не заслонял меня собой. Да, целовал, да, таскал мои сумки, да, подавал руку. А чтобы так, перед лицом опасности, почти безоружным закрыть меня собой, — нет, такого не было.

А ведь говорят, близнецы во всем одинаковы…

Додумать эту ценную мысль мне не дали: наши гости переглянулись, гикнули для устрашения и решительно пошли в атаку. Я высоко подпрыгнула, сделав одной рукой упор на плечо rio-прежнему упрямо стоящего передо мной Вэррэна, и щелкнула тайтрой, да так сильно и решительно, что одним махом перебила деревянную рукоятку какой-то не то секиры, не то топора. Лезвие тюкнулось в пол дюймах в десяти перед ногами атьма.

— Осторожнее, идиоты! Это же храна! — зычно крикнул рвущийся из пут Зверюга.

Это сообщение произвело поразительный эффект: нападающие все как один стушевались и шарахнулись назад, едва не задавив друг друга. В комнате воцарилась такая звенящая тишина, что я даже испугалась, уж не оглохла ли, и поспешила разорвать ее коротким, не слишком уместным в данной ситуации смешком. Впрочем, он оказался именно тем якорем спасения, за который с готовностью ухватились все присутствующие, поторопившиеся высказать свое авторитетное мнение и поделиться собственным взглядом на происходящие события.