Леонид Зайцев - Два миллиарда причин

— А иначе бы я этого и не начинала! — с грохотом молний прозвучало в небесах. — Если по-другому я не могу добиться своей цели, то я сделаю это по всем правилам! У Того, чьё имя я не могу назвать, был шанс пойти мне на встречу, но он выбрал конфронтацию. Теперь всё решится очень скоро, как только я доберусь до него.

— Да ты сама понимаешь, на что идёшь? — Кассандра явно находилась в ужасе. — Может, просто, поговоришь с ним отсюда? Может он поймёт тебя и согласится? Нельзя же идти прямо к нему. Да он тебя и не пустит! Раньше рухнет Путь, чем он нарушит слово, данное им, и ты это тоже знаешь, как никто, ибо тебе же самой придётся тогда его разрушать. Разве можно уничтожить целый мир? И ради чего?

— Можно! Ради любви!

Ты ж моя любимая. Да я сам разрушу ради тебя любой мир! Я разберу по кирпичику Великую Китайскую стену и построю нам дворец на побережье самого тёплого и чистого моря! Я сделаю это своими руками, чтобы вызвать твою улыбку! Будь ты хоть тридцать раз богиней!

— С ума ты сошла, — констатировала Кассандра, — биться с собственным отцом, да ещё таким сомнительным способом? И чего тебе с этим человеком просто не жилось? Что произошло? Ведь тебе никто не мешал, пока сама не взбунтовалась.

— Это я ему объясню, когда придёт время. — С очень хорошо мне известным выражением абсолютной независимости в голосе ответила моя супруга. — А пока просто заткнись, если не желаешь стать очередной моей жертвой.

Несмотря ни на что, я восхищался Настей! Так держать марку могла только моя жена, кем бы там ни был её отец. Мне почему-то было за неё страшно. Все эти смешные люди, или как там они себя именуют, меня раздражали. Если они боги, то шли бы по своим делам. А если смертные, то какого чёрта им от меня надо?

И тогда небо раскололось. Дало трещину, впустило божественный свет, сделавший видимыми наши тела, разорвавший путы реальности. И я летел вниз, во мрак! И не мог ничего поделать с этой силой, помня только одно, что спасать мне предстоит свой портфель — драгоценный Сосуд, чьего назначения я не ведал, как не мог этого знать ни один из смертных.

Мы сидели на балконе, на самом краю крутого утёса за маленьким плетёным из лозы круглым столиком. Волны далеко внизу с диким рёвом разбивались о скалу, грозя опрокинуть её в пучину в любой момент. Женщины только улыбались так, будто им каждый день приходилось сиживать тут. Одну из них я узнал сразу и бесповоротно, ибо это была моя жена. Вторая всем своим видом не оставляла сомнений в том, что в моём списке значилась Кассандрой. Обе молчали, ожидая, видимо, того момента, когда я окончательно приду в себя и смогу говорить.

— Настя, — произнёс я хриплым голосом и тут же закашлялся.

— Не спеши, дорогой мой, — тут же отозвалась жена, сделав предостерегающий жест рукой, — может тебе дать воды или вина, чтобы смочить горло?

В ответ я решительно замотал головой из стороны в сторону, выражая отказ. Мне уже доводилось пить здесь, и я помнил, к чему это тогда чуть не привело. Возможно, меня в тот раз пытались отравить, но также возможно, что местные напитки сами по себе ядовиты для простого смертного, чего моя супруга могла и не знать по неопытности.

— Ты что? — искренне и с нотками обиды в голосе удивилась Настя. — Ты мне не доверяешь? Не доверяешь той, ради которой проделал весь этот путь?

— Он просто ещё не окончательно пришёл в себя после внезапного перемещения, — остановила её Кассандра, — не торопи его. Не забывай, что люди не с такой лёгкостью, как мы переносят некоторые явления нашего мира.

— Прости, любимый, она права, — тут же согласилась Настя, ласково улыбаясь мне, — я только желала помочь.

В горле у меня действительно першило так, словно я наглотался пыли, однако особой жажды я не чувствовал, поэтому решил всё же с питьём повременить.

— Кстати, — встрепенулась между тем Кассандра, — ты нас так и не представила друг другу, а это невежливо!

Настя заметно смутилась от этих слов, однако поспешила исправить свою ошибку. Она слегка наклонила голову в сторону подруги и произнесла:

— Знакомься, родной, это моя лучшая подруга Кассандра, дочь царя, к сожалению, давно покинувшего подлунный мир. Ваши историки многое врут про неё и её семью, но одно правда — она может предсказывать будущее.

Девушка протянула мне свою нежную, точеную, словно из мрамора руку с кожей, покрытой оливковым загаром, но я не стал целовать её, чтобы не давать повода для ревности жене, а просто вежливо склонил голову в ответ. Настя извинительно улыбнулась подруге и продолжила процедуру представления: