Леонид Зайцев - Два миллиарда причин

— Так кто же они — эти близнецы?

— Это…. Как бы тебе объяснить, — на мгновение задумалась она, — это фантомы, несущие в себе крошечные отпечатки сущности Того, чьё имя нельзя произносить. Как и отец, являясь его частью, они вездесущи. Но фантомы очень слабы, так как отец не может растрачивать на них большие объёмы своей силы, дабы не утратить контроль над миром в целом. Таких фантомов у него одновременно бывает сотни, а иногда и тысячи. Они выражают его интересы в делах, которые, как он считает, касаются его лично. Конкретно эти двое занимаются тобой и Сосудом, как ты уже догадался.

Так эти двое часть единого целого, имени которого нельзя произнести! Вот почему они единственные в этом мире не испытывают того ужаса перед Настей, которому подвержены все, кто встречался мне на Пути. Обстановка понемногу прояснялась, из-за чего только всё больше возникало вопросов. Однако я решил остановиться на самых важных для меня, чтобы не испытывать терпения своей любимой.

— Почему же они просто не отобрали у меня портфель, как сделали при нашей первой встрече? Я же находился полностью в их власти!

— Тогда ты даже не подозревал о существовании Сосуда, и они об этом знали. Поэтому и предприняли отчаянную попытку. Но Кассандра заранее предсказала мне, что должно произойти, и при тебе в тот день был обычный кожаный портфель.

Где-то на заднем плане явственно и озорно захихикала подруга моей жены.

— А теперь ты не только знаешь о характере своей ноши, но и немного научился им управлять. Теперь отнять силой его у тебя нельзя! Только если ты отдашь Сосуд добровольно или будешь мёртв, его смогут изъять у тебя. Но я уверена, что до этого дело не дойдёт, — поспешила успокоить меня моя любимая.

Час от часу не легче. Я вспомнил, как меня пугали казнью за простой поход в туалет, и мне стало не по себе. Меня здесь реально могут убить! Вот что я только теперь осознал в полной мере. А умирать мне совсем не хотелось. О чём я тут же и подумал очень громко, специально для своей божественной жены.

— Скоро будет Пост. Ничего не бойся, милый, — уже ласково произнесла моя Настя, — наша награда стоит того, чтобы немного потерпеть. А убить тебя он не решится. Ему хорошо известен мой нрав.

Оказывается нас, ждёт какая-то награда. Уж не устроили ли боги тут олимпийские игры по своим правилам, а меня без моего согласия записали в команду? Я уже больше не рассчитывал на то, что всё, происходящее со мной, только сон, но всею душой желал, чтобы именно так оказалось на самом деле, ибо был измотан, разбит и голоден. Мне бы сейчас хоть пару бутербродов с колбасой и бутылку нормальной человеческой минералки без газов, иначе я просто не смогу встать на ноги, подумал я.

В то же мгновение передо мной оказалось внушительных размеров блюдо с разнообразными сэндвичами, чистый гранёный стакан и литровая бутылка минералки. На всякий случай я пару раз моргнул и потёр пальцами глаза, но еда никуда не исчезла, а значит, не была плодом моего воспалённого воображения. Я автоматически взглянул на портфель, и только тут до меня дошло, что я его не закрыл после побега с балкона на утёсе.

Ай да Сосуд! Выполняет, значит, желания. И отобран он, вернее сказать, позаимствован у Пандоры моей супругой. Только вот нестыковка — как я помню из школьного курса истории, ящик Пандоры содержал все ужасы и беды мира, и открывать его было смертельно опасно. Значит, это либо не та Пандора (мало ли в Греции было Пандор), либо не тот ящик.

Мысли текли отдельно, а бутерброды поглощались мной отдельно. Эти два процесса я умел полностью разделять с самого детства, с тех пор, как на вечеринке в школе участвовал в конкурсе по поеданию котлет без помощи рук из тарелки, стоявшей на полу. Нас, конкурсантов, так плотно обступили болельщицы, а их юбки по тогдашней моде были так коротки, что я глотал куски котлет, совершенно не обращая внимания на их вкус.

Насытившись, я сбросил остатки трапезы в портфель и захлопнул его. Поскольку звероголовые продолжали делать вид, что не замечают меня, я решил прилечь и слегка вздремнуть в тени ближайшей пирамиды. Учитывая, что мне ещё предстояла долгая дорога, это было бы далеко не лишним. А богиня и по совместительству моя жена, как я надеялся, разбудит меня в случае опасности.

Заснул мгновенно, но, пожалуй, лучше бы не спал совсем. Ведь сон призван дать отдых телу и, в первую очередь, нашему мозгу. Однако пока я был в объятиях Морфея, кто-то могущественный перегрузил мой несчастный расшатанный умственный механизм раза в три против обычного.