Игра отражений (СИ)

— Что это с ним? — больше всех удивлялся Кристиан. — Вино помутило ему разум?

— Все гораздо проще, — лорд Джон печально усмехнулся. — Пока ты был держателем его долга, юный Роберт мог надеяться, что вымолит у тебя прощение в обмен на постель. Когда же ему вернули вексель, да еще в конверте с печатью лорда Даркмайра, а после объявили вашу помолвку, он счел, что таким образом Доминико откупается от его притязаний на тебя.

— К-каких еще притязаний? Роберт никогда и словом не обмолвился…

— Достаточно было взглядов, чтобы все вокруг понимали. Кроме тебя, конечно.

Кристиан потер лоб:

— И что теперь? Роберту нужна не дуэль, а хорошая порка, чтобы сидеть не мог, ходил и думал о своем поведении.

— Но вызов брошен при множестве свидетелей, и Доминико его принял. Он идет сюда.

Сагранзец в самом деле направлялся к ним, стараясь спрятать горечь и недоумение, сквозившее в глазах.

— Присаживайтесь, — Кристиан взял его за руку, благо теперь право на это имел.

— Вы видели? Я не понимаю причин, а бедняга Роберт просто задыхался от ярости и ничего не объяснил, — Доминико сел, машинально глотнул вина и отставил бокал, скривившись.

— Дядя говорит, что это из-за меня.

— Ну, что ж, завтра на рассвете мы будем драться. Могу я попросить вас, дон Дамайн, быть моим секундантом и выбрать второго?

— Разумеется, лорд Даркмайр.

Кристиан выглядел потерянным, но руку Доминико не выпускал.

— Не волнуйся за меня, — тот поглаживал его запястье под манжетой, невидимо для остальных, и, казалось, эта легчайшая ласка успокаивает и заставляет расслабиться. — Я, правда, хорошо сражаюсь, меня учил отец, а после — сам маэстро Довицци.

— Ну, тогда, наверное, волноваться не о чем. Но… Я не понимаю Роберта. Совершенно.

— Кто вообще может понять безответно и безгласно влюбленного? — философски пожал плечами лорд Дамайн. — Что ж, если завтра вы деретесь, Доминико, то предлагаю покинуть бал. Вам нужно выспаться.

— Да, вам тоже, дядя, — Кристиан бледно улыбнулся. Было страшно. И разбирала злость на Роберта и его мальчишество.

Доминико умолчал об условии дуэли: юный наследник Киркуорт потребовал драться до смерти. Убивать его сагранзец даже не думал, о чем и сообщил лорду Киркуорту, когда тот прибыл с весьма поздним визитом к нему домой.

— Я прекрасно знаю, что Роберт — ваш единственный сын, лорд Ричард. И у меня нет намерения лишить вас наследника. Завтра утром я постараюсь легко ранить Роберта и воспользуюсь правом пролившего первую кровь. Но заклинаю вас, вбейте в сына немного благоразумия.

Старый лорд заверил его, что непременно это сделает, долго благодарил за то, что лорд Даркмайр сделал для его сына раньше.

— Вы знали, что он играет? — Доминико нахмурился. Его отец уже взялся бы за плеть, если бы узнал что-то, что порочит честь наследника славного рода Саматти. Здесь же… такое чувство, что традиции Островов двуличны изначально!

— Да, но не подозревал, что так крупно. Надеялся, что какую-то мелочь проигрывает. Они ведь больше играют из азарта.

— А о том, что Роберт влюблен в лорда Сент-Клер?

Старый лорд изменился в лице:

— Впервые слышу.

— Боюсь, именно это и послужило причиной того, что он брался играть с Кристианом, а после возврата долга и объявления помолвки взъелся на меня, — вздохнул Доминико.

— Что ж, я понял. Хорошо, я придам ему немного ума завтра.

Юный лорд Даркмайр долго ворочался в постели прежде чем уснуть. Утром он написал записку, запечатал ее и вызвал Анхеля.

— Отнеси это в особняк Сент-Клер и передай хозяйке либо хозяину. На столе — письма родителям, отправишь, если я не вернусь живым. Впрочем, не думаю, что даже ярость поможет Роберту.

— Да, дон Доминико. Уже отправляюсь.

Дверь Анхелю открыла миловидная белокурая девица в нежно-голубом платье, явно подобранном под цвет огромных глаз, вопросительно взглянула.

— Донна Кристина или дон Кристиан дома? — Анхель сверкнул белозубой улыбкой.

— Лорд Сент-Клер не принимает, а леди больна. У вас какое-то послание? Я передам.

— Приказано передать лично в руки, красавица, от дона Даркмайра.

— Проходите, — девица посторонилась. — Сейчас лорд спустится.

Анхель рассматривал огромный дом, светлый, богатый, куда более красивый, чем тот особняк, где они сейчас обитали. Потом увидел спускающегося по лестнице Кристиана и с поклоном протянул ему конверт.

— Бекки, угости гостя чаем, — велел Кристиан, вскрывая конверт.