Эд Гринвуд - Эльминстер в Миф Дранноре

Образ Сиринши перекрыл блестящее кружение - это Маска пытался снова овладеть волей Эла, но золотой символ все-таки прорвался.

Пока Накасия прижимала его голову к каменному полу, он держался за этот сияющий символ, потом выдохнул:

- Мистра!

Тело человеческого мага продолжало дергаться, корчиться и вдруг… опало. Накасия в отчаянии еще попыталась шлепнуть его по губам, когда Эл, задыхаясь, произнес:

- Довольно! Хватит! Я свободен от него!

Накасия перевернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, в встретилась с глазами - человеческой женщины!

- Приятно познакомиться, - со слабой усмешкой выговорил Эл, - Называй меня Элмарой.

Полуэльф уставилась на него - или на нее? - с чрезвычайным недоверием:

- Это, правда… ты?

- Иногда я так думаю, - с кривой улыбкой подтвердил Эл, и Накасия со смехом облегчения обвила руками своего давнего друга.

Но смех тут же заглушили крики: «За Старима! Восстань, Старим!»

Два бывших ученика, помогая друг другу, с трудом поднялись на ноги и сразу наткнулись на неподвижное тело леди герольда, а потом увидели, как из-за оборванных гобеленов с восточной стороны в зал хлынули эльфы. На своих темно-бордовых доспехах каждый из них нес серебряный герб с изображением поверженных драконов-близнецов, знак дома Старима. Воинов было множество, и последние арматоры Суда умирали под их мечами.

- Стоять на месте! - рявкнул кто-то совсем рядом. - Охранять герольда! И убрать их от Сиринши!

Митантар неожиданно крепко для своих костлявых рук схватил за плечи Элмару и Накасию, и они поняли, что его приказ относится к ним. Обе послушно кивнули и подняли руки, чтобы сплести заклинания.

Поскольку воины Старима, с полным небрежением к собственной гибели, уже прорывались через зал, прокладывая кровавую дорогу сквозь толпу сражающихся придворных, Эл выпустил заклинание, которое вызвало клинки и направило их в глотки и лица ближайших предателей.

Накасия послала вдогонку хлесткие молнии. Эльфы в темно-бордовых доспехах один за другим начинали шататься и кружиться вокруг себя, исполняя танец смерти.

Потом Сиринши послала им на помощь свое заклинание. Стена призрачных эльфийских воинов, которые толкались и рубились, не принося особого вреда, выросла перед Старимом.

Эл и Накасия воспользовались этим временем, чтобы осыпать градом магических метательных снарядов самых сильных воинов.

В дверях огромной палаты появились новые эльфы. Это прибыли главы могущественных домов, чтобы собственными глазами увидеть кончину коронеля. Большинство из них побледнели от изумления и быстренько ретировались. Но некоторые, проглотив комок в горле, выхватили клинки, больше годившиеся для церемоний, чем для битвы, и начали осмотрительно прокладывать себе путь через кровь, пыль и вопли. В дальнем от них конце огромной палаты, как рассвирепевший лев, бился за свою жизнь правитель Кормантора.

Он был один перед плотной стеной отчаянно, изо всех сил сражающихся с ним воинов. Его лезвие пело и вспыхивало, проносясь по воздуху, и только два укола сумели проскользнуть мимо этого клинка, запятнав красным его белые одежды. Он был на своем месте в этой битве, здесь ему и надлежало быть.

Лорд Элтаргрим был счастлив. Наконец-то после двадцати долгах лет перешептываний, смертельных «несчастных случаев», которые происходили с преданными ему эльфами, слухов о том, что коронель подкуплен, после всех задержек в сотворении мифала он может открыто биться с противником. И заклинания в его клинке, и защита уже ослабли и вскоре могли пасть, но, если они выдержали самые худшие из заклинаний, которые Старим метнул всего несколько вздохов назад…

- Держите его, дураки! - ревел Лломбаэрт Старим, гневно стегая по спинам своих испуганных слуг. Двуручный меч, которым он усердно их потчевал, свистел в его руке, опускаясь плашмя и подгоняя эльфов.

Он ждал момента применить страшное заклинание, которое ни один корманторец не сумел бы остановить и темную тайну которого он хранил много лет, до сегодняшнего дня.

Лломбаэрт покачивал его на ладони свободной руки и выжидал. Один хороший бросок в лицо Элтаргриму, и королевство будет принадлежать дому Старима, наконец-то!

Тут что-то хлопнуло в его голове, так же жестоко, как он шлепал своих слуг. Наплывающая в воображении картина заслонила сражающегося неподалеку коронеля - две темные звезды плавали и мерцали на суровом и беспощадном лице морщинистого, старого мага Митантара. Глаза эти держали и не отпускали его, как два темных языка пламени.