Эд Гринвуд - Эльминстер в Миф Дранноре

Воздух неподалеку снова замерцал. Эл поднял взгляд и увидел воинов в блестящих, позолоченных доспехах с высокими воротниками. Они неслись из трещины в воздухе. Ни на одном не было шлема, зато в руках сверкали обнаженные длинные клинки - заколдованные, пылающие готовой разрушительной магией. Они даже не взглянули на Эла, а понеслись прямо к дому и начали рубить ставни и двери. Когда их клинки одолели это препятствие и эльфы ворвались внутрь, на их оружии и доспехах затанцевала и замигала встречная магия. Из дома донеслись приглушенные крики и лязг металла,

Эл внезапно почувствовал тошноту, наклонился к орку и задохнулся от ужаса.

Он бросился на колени: Фэйрун распахнул перед ним черную пропасть. Потерявшие форму цепи свободно лежали вокруг маленькой изящной фигурки. Слишком хорошо знакомой фигурки. Он подхватил хрупкое тело на руки, но оно безжизненно повисло. Глаза Накасии, все такие же широко открытые, с печальной мольбой смотрели на него, темные и пустые. Теперь они будут такими всегда.

Задрожав, Эл коснулся жестокого кляпа, который запечатывал ее такой все еще нежный рот, и больше не стал сдерживать слез. Он так и не заметил, как опять появился клубящийся дым, чтобы поглотить его.

В человеческих историях Суд Кормантора изображается в виде блестящего, гигантского зала, полного волшебных чудес, среди которых взад и вперед спокойно плавают богато одетые, надменные и благовоспитанные эльфы. Так оно и было. Большую часть времени. Но некий день в Году Парящих Звезд был достойным внимания - решительным исключением.

Антарн Мудрый

из великой истории могущества архимагов Фэйруна,

изданной приблизительно в Год Посоха

- Держите! - крикнул Маска, и вокруг сразу загомонили потрясенные голоса. - Я привел на Суд преступника!

- Право же, - неодобрительно сказал кто-то, - имеет ли он…

- Спокойствие, леди Эйлийэва, - перебил ее серьезный и строгий голос, - мы обсудим наш вопрос позже. Это человек, которого я назвал арматором. Его дело требует моего суда.

Оказавшись перед троном коронеля, Эл, ничего не понимая, хлопал глазами. С трона, плавающего над пылающим Водоемом Памяти, лорд Элтаргрим с интересом наклонился вперед, а эльфы в блестящих одеждах торопливо заскользили по стеклянно-гладкому полу в разные стороны, чтобы очистить место между Элом и правителем Кормантора.

- Вы узнаете человека, высокочтимый лорд? - спросил Маска, и в неожиданно наступившей тишине его холодный, высокий голос эхом отозвался в каждом углу просторной палаты.

- Узнаю, - медленно и немного печально ответил коронель.

Он повернул голову от Эльминстера к магу в маске и добавил:

- Но я не узнаю вас.

Мастер нарочито медленно поднял руку и снял маску с лица. Ему ничего не надо было развязывать или сдергивать со лба, он просто стер ее с лица. Эл уставился на него, впервые за двадцать лет увидев это холодное, прекрасное лицо - лицо, которое он однажды уже видел.

- Я - лорд Лломбаэрт Старим, высокочтимый лорд спикер моего дома, - представился эльф, который для Эльминстера был учителем. - Я обвиняю этого человека - моего ученика, Эльминстера Омара, названного вами арматором королевства здесь, в этой палате, двадцать лет назад, - убийцу и предателя.

- Как же так?

- Я думал научить его заклинанию, убивающему жизнь, чтобы сделать его способным защищать Кормантор. После этого он мог бы быть представлен вам как действительный маг королевства. Выучив эту магию, он без задержки использовал ее дважды. Человек убил моего второго ученика, - полукровку, что лежит теперь возле его ног, все еще в цепях, заманив в ловушку. И что хуже всего - убил одного из самых выдающихся магов королевства, Митантара, которого он накрыл смертельным для магии волшебством. Наш мудрый, старый волшебник не смог избежать мечей дройев, в союзе с которыми был этот человек.

- Дройи?! - вскричали придворные, образовавшие длинные шеренги по обеим сторонам зала. Крик был больше похож на вопль.

Лломбаэрт Старим печально кивнул:

- Они боялись, что создаваемый мифал воспрепятствует их планам напасть на наше королевства со Дна. Я подозреваю, в конце этого лета.

Наступило мгновение потрясенной тишины, а потом отовсюду понеслись возбужденные голоса. Сквозь слезы Эл увидел, как коронель посмотрел вниз, в зал, и сделал повелительный жест.

Раздался громкий звук, как будто разом ударили по струнам арфы, и настойчивый, усиленный волшебством голос леди герольда раскатился по всей Палате Суда: