Эд Гринвуд - Эльминстер в Миф Дранноре

- Итак, милорд, какие сегодня новости? - едва слышно прошептала она, продолжая радоваться, что после Суда он поспешил прямо домой и немедленно разделся и что он, вопреки опасениям, был восхищен, обнаружив ее в постели.

Ритуально презираемая бутылка тройного хереса все еще стояла на полу, там, куда она приказала ее поставить. Дьюла сомневалась, что ее лорд выпил хотя бы каплю с тех пор, как застал ее за опустошением такой же бутылки. Интересно, когда она осмелится - и осмелится ли вообще - рассказать ему о заклинании, которое соорудили ее подруги для того, чтобы она смогла выпить ту (целую!) бутылку?

- Три старших лорда, - рассказывал ей ее Имбраскар, - Халадавар, Урддаск и эта змея Малгат прибыли в Суд и потребовали, чтобы коронель передумал разрешать Открытие. Они надели тяжелые мечи, хватались за рукоятки и даже угрожали пустить их в ход.

- И они все еще живы? - сухо поинтересовалась Дьюла.

- Живы. Элтаргрим сделал вид, что такое вооружение было их «ошибкой».

Дьюла фыркнула.

- Вражеский арматор истек бы кровью, если бы он - по ошибке - схватился за оружие, - произнесла она с пафосом, величественно взмахнув рукой. Ее лорд, не удержавшись, хихикнул.

- Подождите, любимая, есть еще кое-что, - сказал он, обняв жену. Дьюла пожатием плеч разрешила ему продолжать. При этом прическа у нее рассыпалась и свободные волосы упали по плечам.

Имбраскар внимательно наблюдал за тем, как падали роскошные локоны, и беспокойно мотался взад и вперед, не прерывая, впрочем, рассказа:

- Коронель признал, что их опасения имеют основание и вызывают уважение. Потом он заставил леди герольда напугать нас всех рассказами о воинственности и возможностях людей и сказал, что Открытие в конечном счете состоится, только после того, как город будет скрыт под огромной магической мантией.

Дьюла нахмурилась:

- Как, опять мифал этого старого сумасшедшего Митантара? Что хорошего в том, что королевство будет открыто для всех?

- Ну да, Митантара, и это даст нам контроль над всем, что делают все эти лезущие к нам нон-эльфы. Мы сможем по звукам определять, какую магию они изобрели и что скрывают, - объяснил ей лорд.

Дьюла отпрянула, но потом снова подплыла поближе, и когда совсем прильнула к своему лорду, чтобы погладить его грудь, то добавила вкрадчиво:

- И эльфы тоже, милорд, эльфы тоже!

Он тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, потом замер, глядя очень задумчиво, и сказал совсем слабым голосом:

- Дьюла… как я мог так долго воздерживаться и все эти годы не замечать вас? Заклинания могут быть созданы так, чтобы действовать только на существа отдельных рас. Какое оружие для того, кто будет коронелем, кем бы он ни был!

- Мне кажется, милорд, - Дьюла перевернулась к лорду боком, но так и не спустила с него очень серьезных глаз, - что нам следует усердно потрудиться, чтобы и в дальнейшем видеть нашим коронелем все же Элтаргрима, а не одного из этих напыщенных, честолюбивых ардаванши. А тем более не одного из так называемых «благородных» сыновей трех самых высоких домов. Пусть они считают людей и им подобных не лучше змей или земляных слизняков и все такое, но они так же смотрят и на нас, остальных эльфов Кормантора. Они считают нас не лучше рогатого скота. Открытие пугает их, они боятся за свое высокое положение, потому и действуют так отчаянно и беспощадно.

- Почему не вы советник Суда? - вздохнул Имбраскар.

Она перевернулась у него над макушкой и сказала сладко:

- Я и есть советник. Я советую Суду через вас.

Лорд Эвендаск проворчал:

- Истинная правда. Вы заставляете меня выступать в роли лакея, которого каждый день посылают на бой, чтобы продвигать свои идеи.

Леди Дьюла Эвендаск улыбнулась и ничего не ответила. Их взгляды встретились и не смогли оторваться друг от друга. В ее глазах что-то мерцало, но она так ничего и не говорила.

Медленная улыбка тронула обычно твердо сжатые губы Имбраскара:

- Хвала Коллерону и проклятие вам, леди, - залпом выдохнул он и беспомощно рассмеялся.

Было и прошло. Эльминстер, убитый или почти что убитый эльфами, милостью Мистры медленно перемещался по Кормантору в облике не то призрака, не то фантома, бессильный и невидимый, похожий, как сказал бы кто-нибудь, на тех девиц-судомоек, что служат высокородным леди. Подобно этим распутным девкам, беда, вероятно, приключилась бы и с последним принцем Аталантара, если бы он привлек к себе чье-нибудь высочайшее внимание. Эльфийские мастера волшебства были влиятельны в те дни и скоры на расправу. Они смотрели на мир вокруг себя и на окружающих как на непослушные игрушки, которые непременно следует приручить: быстро, сурово, раз и навсегда. Некоторые эльфы изменили свое мнение на этот счет, но таких и по сей день немного.