Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна

Алёна рассказала о том, что перетерпела боль, что она начала утихать, а потом и свечение пропало. А она уже знала, что вылечила Светлану и на радостях тут же перебралась к Сурчёнку.

– К кому?

– Ну, к Тамаре, - сконфузилась девушка.

– Метко. Похоже. Продолжай.

Со второй больной так быстро и просто не получилось. Была более сильной боль, а главное, начала кружиться голова. Алёна заставила себя собраться и вдруг увидела голову спящей "как бы насквозь". Точнее, как какую-то светящуюся картину. Вот, здоровые клеточки светились весело, розовым светом, больные, - жалобным, голубеньким. А ещё были черные разрывы, ну, как в сети рыбацкой дыры, когда большая рыба или бобер какой порвёт. Вот эти, больные клетки, когда она их своим светом гладила, отдавали боль и становились тоже розовыми. А сложнее всего было вот эти дыры залатать.

– Их, оказывается, надо, не как сетку, а как носок латать. Лучик на лучик, лучик на лучик. Аккуратненько. Оно больно, больно, потом - рраз, - и готово. И прорехи нет, и всё розовым светится. А потом, чуть до своей кровати дошла, упала и уснула. Тётя Мария меня разбудила, а я встать не могла. Она позвала врача, этого, Вашего "Карлушу", а он и на меня и на неё наругался. Вот и всё - вздохнула Алёна.

– А как ты себя сейчас чувствуешь?

– Хорошо. Правда, очень хорошо.

– Тогда пошли, внучечка, внутрь.

– Вы обещали рассказать…

– Всё, всё расскажу. После отбоя. А пока тебя ещё наш Карлуша посмотрит.

"Карапет" действительно ещё раз осмотрел девушку - проверил давление, пульс, заглянул в глаза, послушал сердце. Попросил поприседать. Вновь проделал те же процедуры.

– Приходится верить, - вздохнул он. Предписав хорошенько ночью отоспаться, доктор пожелал спокойной ночи и вновь вернулся в ординаторскую. А после отхода больных ко сну поднялся на этаж выше - к дежурившему во взрослом известном нам отделении пожилому врачу.

– Посоветоваться хочу. Чего-то я не понимаю, Сергей Витальевич - отрывисто произнёс он после взаимных приветствий. - Вот, девчонка у меня, - протянул он историю болезни.

– А, эта, с которой наша знаменитость стакнулась, - заглянул в записи пожилой. - Как же, как же. Наслышан. Сегодня просила у Андрея разрешения побывать на операции.

– Какие там операции! Вечером серьёзнейший упадок сил. Вот записи. Пульс, температура, давление. Прокапали… По настойчивой просьбе Даниловны разрешил после этого прогулку. И вот, что получилось. Как по - Вашему это понимать? И как относится?

– Наша Ростова уже было совсем ласты склеила. Сдалась. Сама понимала, чем больна. В онкологию категорически отказывалась. Так, поддерживающие процедуры. Потом вот такой всплеск, вот такая за два дня динамика - Сергей Витальевич показал историю болезни Даниловны. - А теперь оказывается, что они вот так друг на друга положительно влияют?

– Сдаётся мне, не только друг на друга. Что-то соседки её были какие- то необычно оживлённые - припомнил "Карапет".

– Насколько я знаю Даниловну, сейчас они вместе в одной из палат. Давайте тихонько проверим, а?

Они крадучись, мимо спящей медсестры, подошли к палате подопечных Андрея и посмотрели сквозь стекло. Комната освещалась каким- то странным свечением. Из освещенного коридора рассмотреть что - либо более подробно было сложно и Карл Петрович уже потянулся к ручке двери, но старший товарищ перехватил его руку и, приложив палец к губам, потянул его назад в ординаторскую.

– Что это значит? - резко возмутился детский врач.

– Это значит… Боюсь сглазить… Это значит, что у нас начинаются чудеса. Нашла таки Даниловна. Дожила. Вы просто здесь не так давно, не в курсе. Точнее, не совсем в курсе. Даниловна знаменитый на всю страну костоправ. И травник. Хотя и в прошлом. Но у неё ещё была и дочь. Та была целительницей. Волшебницей, если хотите. Излечивала всё.

– Ну, положим, всё вылечить невозможно, - вдруг напрягся Карл.

– Я оговорился. Не излечивала. Исцеляла. Констатируем врожденные травмы, какое там травмы - врожденное отсутствие чего - либо. отвозят ребёнка к ней, через недельку - получите здоровенького.

– А… со зрением, к примеру?

– Это она запросто. слепых, глухих. хромых всяких на нервной почве. Вот там, если руку ногу оторвало, - не знаю, уверять не могу. Ходили разговоры, но… это уже фантастика.

– И что с ней?

– Какая-то очень тёмная и неприятная история. Пропала. Даниловна клялась - божилась, что дочь в пожаре сгорела. Дом у них в лесу был, лесным пожаром и прихватило. Но никаких следов не нашли. Ни косточки. Подозревали, что подалась на заработки.