Лев Жаков - Чудес не бывает

–Что-нибудь случилось? - уточнил я на всякий случай. Скорее всего, ученику просто снились кошмары.

–Мне снились кошмары, - слабым голосом произнес мальчишка.

Я чуть было не сел на пол. Кошмары! Ах, я болван!

Но почему, почему?!

Я подошел к Тики, присел на край его кровати.

–Это все от духоты, - сказал я как можно спокойнее и увереннее. - Я приоткрою форточку и оставлю ее так, и кошмаров больше не будет. Тебе будут сниться нормальные, красивые сны. Добрые, красочные…

Удержавшись от того, чтобы погладить его по голове, как маленького, я постарался посмотреть на него ободряюще. По ученику было незаметно, что он мне поверил. Но он, почувствовал я, немного расслабился, перестал созерцать потолок и повернулся ко мне.

–Я боюсь, - признался он полушепотом.

Конечно, тут кто угодно испугается!

–Просто силы, которыми ты пытаешься оперировать, - я старался сказать это как можно мягче, - эти силы абсолютно чужды тебе, потому что ты человек. Они - пока что, во всяком случае, - сильнее тебя. Тысячекратно. Ты пытаешься управлять миром. Который совершенно равнодушен к тебе. И пока ты не овладел мощью собственного духа, ты останешься игрушкой в руках безразличных стихий. Развивай дух - и ты сумеешь добиться желаемого.

Я встал и осторожно вышел. Сегодня я уже никуда не смогу пойти. И пока Тики не придет в себя, придется мне здесь сидеть и контролировать его.

А я ведь хотел пойти кое-кого повидать…

К тому же следовало бы посоветоваться с дедом. Всего рассказывать, пожалуй, я ему не стану, но и брать на себя всю ответственность…

Подходя к креслу, я кивком головы отправил чайник на огонь, а сам сел перед потрескивающим теплом и предался медитации.

Вечером появилась, как сказочное видение, рыжая принцесса. Она пристроилась было на диване, но я ее поймал, посадил к себе на колени, и мы тихо и упоенно целовались, стараясь не беспокоить Тики, все еще лежащего в постели. Правда, уже порядком приободрившегося.

Я чувствовал урывками его состояние, всплески то волнения, то спокойствия, то тревоги. Один раз он встал самостоятельно, неожиданно появившись в дверях и вогнав принцессу в краску. Она дернулась вскочить под осуждающим взглядом моего ученика, но я успел остановить ее. Застукали так застукали, что теперь невинность изображать!

Тики, хмурый, прошел мимо нас в коридор, а рыжая спрятала лицо где-то между моим плечом и шеей и туда горячо дышала, отказываясь продолжать. Я гладил ее по ароматным волосам, ни о чем не думая. Мне было редко хорошо.

Когда Тики возвращался обратно, до меня сквозь его защиты пробилось отдаленное чувство, похожее на ревность.

С этого дня я старался не оставлять ученика одного. С утра мы читали. Я заставлял Тики заниматься релаксацией по два часа. Днем, пока было светло, мы шли в лес и там тренировались.

Иногда к нам присоединялись веселые рыцари. У них началась зачетная неделя, поэтому, хоть и рвались они с нами потренироваться, но вырваться получалось редко.

Что к лучшему: мы с учеником спокойно и без шума, детально прорабатывали каждый новый прием, каждое новое заклинание.

Я старался сопровождать очередную тренировку исторической справкой об употребленном приеме, каким-нибудь рассказом. Так как немало мною было забыто, приходилось перед каждым занятием пересматривать груду вспомогательной литературы и учебников по данной теме.

Особый упор делался на эсхатологических последствиях всего того, чем мы занимались.

Тики, как я видел, не тяготился моим постоянным присмотром. Было видно, что его, наоборот, очень радует круглосуточное внимание. И когда вечерами приходила рыжая ведьма, он мрачнел и скрывался в спальне с книгой. И делал это отнюдь не из деликатности, как я ощущал.

Я - нелегко далось мне это решение - начал контролировать его сны. Догадавшись, что он неосознанно управляет ими, я не стал учить его управлять ими сознательно, так как не был уверен, что он не использует приобретенное умение во вред кому-нибудь. Никогда я не выходил из дома вечерами, не поставив защиту, если Тики спал. Если он еще бодрствовал, то я оставался неподалеку.

За эти две недели я успел сделать несколько важных выводов. Во-первых, я предположил, что целью Тики было навредить Винесу.

Когда я попытался намекнуть об этом братцу, он то ли не понял, то ли не принял мои слова всерьез.

–Родного отца? - саркастически засмеялся он.

Этот смех отозвался во мне дрожью. Сам-то ты, братец, помнишь ли, чего желал родному отцу?