Лев Жаков - Чудес не бывает

Витиевато извиняясь, ссылаясь на скудость казны и спокойствие в городе, наступившее в результате моих "успешных и своевременных действий", мне дали понять, что в моих услугах более не нуждаются. Писарь, следуя значительным подмигиваниям среднепоставленного лица, вытащил из широкого рукава и предъявил мне официальную бумагу с печатью во всю нижнюю половину листа. К бряцанию доспехов прибавился тонкий звон золота в тощем мешочке, который передал стражник. Я принял, не взглянув, и продолжал смотреть в лицо лица.

У него имелось пятно на совести, причем ко мне относящееся. Он смущался почти незаметно, скорее, просто побаивался, что я узнаю, нет, это не стыд, никакого чувства вины, что же это могло быть? Придется усилить чувствительность, не хочу, чтобы остались неясности.

Я посмотрел ему прямо в глаза, так что он действительно смутился, и затаенная мысль забегала в зрачках. А, он присвоил себе часть моего заработка, интересно, интересно. И ведь не совестно ему.

Они уже вставали - видимо, чиновник испугался, что я каким-нибудь образом узнаю.

Долго и также витиевато раскланиваясь, с опаской на меня поглядывая, он двигался задом к спасительным дверям, писарь и стражник шли за нами.

Уже взявшись за ручку, он с облегчением и немного свысока смерил меня взглядом:

–Ну, мастер маг…

Я посмотрел ему прямо в самую середину зрачков и отчетливо произнес:

–Не забудьте. Купить. Детям. Леденцов.

Секунду он непонимающе созерцал мои глаза, потом увидел в них, что я знаю. Промелькнул в глубине его продажной души образ большой безобразной жабы. Дикий, панический ужас хлестнул по чувствам:

–Помилуйте, вашволшбство, у меня дети!… - чуть не взвыл он, и стало ясно, что он сейчас свалится на колени с грохотом. Пришлось держать его за взгляд:

–Я и говорю: не забудьте, купить, детям, леденцов.

Мой голос прозвучал, видимо, достаточно угрожающе. Он закивал, засуетился, завертелся в поисках ручки, за которую держался, дернул раз, другой, не в силах открыть, потом таки справился и вылетел на крыльцо, где остановился, поджидая свиту, боясь оглянуться на меня. Я пожал плечами, пропуская низшие чины, и тут грянул гром.

Это выглядело, как конец света. Из черной низкой, зависшей над зданиями невдалеке тучи вырывались, сверкая, жгуты молний, и грохот стоял такой, что закладывало уши. Вопили и бегали в панике люди, ржали лошади, еще какие-то звуки, и все сливалось в единую какофонию, от которой мгновенно разболелась голова.

–Над ратушей! Над базаром! - закричал чиновник и начал заваливаться-таки на колени:

–Не погубите, господин маг! Спасите! Убытки, разорение! - он забился головой о снег и принялся рвать волосы из мехового воротника. - У меня жена и трое детей! И другая жена и еще трое детей!…

Меня не особенно тронули его вопли, было скорее стыдно за такое недостойное мужчины поведение, но вот источник этого светопреставления! Работа Тики! Прямо отсюда, из башни снежного замка! Мирэн, вразуми мальчишку, если я начну останавливать это безумие, то могу и убить его.

Оттолкнув убивающегося чинушу, я бросился бежать по морозу, в чем был. Город он, конечно, не разрушит, не те заклинания, но разнесет все в округе!

Я вскочил на замок единым движением. Толпа, заполняющая улицу, обратилась ко мне.

Еще и смотреть будут! Теперь не удастся просто дать по шее этому мерзавцу.

Стараясь не выплеснуть свою ярость на мальчишку, я поднялся еще выше, на башню, в которой спрятался Тики и откуда устроил это показушное безобразие. Сколько голой энергии! Если я не прекращу это немедленно, то ученик не удержит, и начнется настоящий ураган! Я чувствовал, что он уже теряет контроль над стихией.

Я нащупал используемый Тики канал, похожий в ощущениях на толстенную извивающуюся змею без головы и хвоста. Ого-го… Как бы и ухватиться за это! Я почти видел, как его маленькие еще руки скользят по поверхности, не оставляя следов. Если бы я хотя бы стоял у него за спиной, я мог бы легко перехватить, а тут, на глазах у толпы, надо сделать так, чтобы никто его даже не заметил.

Подняв одну руку, послал в сторону извержения какую-то дрянь, достаточно сверкающую, чтобы люди отвлеклись на нее. Тики заметил меня и заметался.

–Стой, родной, стой, - умолял я, подбираясь поближе. - Только держи, совсем немного…

На глазах у него я чувствовал слезы.

–Ничего, выберемся, - шептал я, чтобы утешить его, хотя знал, что он меня не слышит: грохот стоял, как во время Страшного Суда.