Вадим Булычев: Капитан Брамы

— Памятника Ленину? — Издевательски повторил кореец и нехорошо хохотнул. — Раньше КПСС нам мозги пудрило, теперь, значит, вы… Ну да ладно, мое дело маленькое. Будет тебе возле сельсовета. Возле Ленина. Хе-хе… Там, кстати и поповский дом недалеко. Да.

Грунтовка под колесами машины сменилась плотно уложенными плитами. Кореец добавил газ, и мы резво покатились с холма.

Сразу за холмом начиналась просторная луговая низина. Низину украшал небольшой запущенный пруд. В пруду в изобилии плескалась домашняя птица. Темная стоячая вода мутно-зеленого цвета, холодно блестела под ласковым весенним солнцем.

Вода такая же мутная, холодная и недобрая, как душа водителя корейца — подумал я и поймал себя на том, что вновь осуждаю.

Дорога поползла на следующий холм. Пейзаж заслонили неказистые сельские хаты. Краешком глаза я еще успел увидеть мирно пасущихся овечек на противоположном, от пруда, конце луга и смутно подумать о не осуждении и травоядности.

Машина взбиралась к вершине холма. Дома стали немного богаче. А сбоку, на другом склоне холма показалась еще одна улица. Так же бегущая к вершине. В месте, где две улицы встречались, гордо возвышалось небольшое двухэтажное строение казенного типа.

Сельсовет — догадался я. И потянулся рукой к своей дорожной сумке. Первая часть путешествия подходила к концу.

Еще пару минут и запыленный корейский «москвич» тарахтя вполз на вершину холма, и весело побежал по уже асфальтированной дороге к административному центру. Центр Черноморки, как я понял, это пересечение двух сельских улиц. Там-то меня и высадили.

— Спасибо! — Сказал я угрюмому корейцу.

— Нема за шо, — буркнул тот в ответ, хлопнул дверцей и укатил на своем москвиче по второй улице, в ту сторону, где по моим расчетам должно быть море. А я двинулся по узкой, посыпанной песком дорожке к сельсовету. Весь в предвкушении встречи со старым другом.

Дорожка привела меня прямо к памятнику вождю мирового пролетариата. Ильич стоял перед входом в сельсовет. Одна рука у него была заведена за спину, а вторая, с заломленной в кисти каменной кепкой указывала на жовто-блакитный [2] Жовто-блакитный (укр.) — желто-голубой, цвета государственного флага Украины. флаг, висящий над входом.

Символично — подумал я и тут, буквально в двадцати шагах от себя, увидел отца Ивана. Он шел навстречу, от сельсовета к памятнику, и весело махал мне рукой. Мы обнялись:

— Давно ждешь?

— Ты, знаешь, как почувствовал, что ты на подходе, — сказал отец Иван. — Думаю, дай выйду, посмотрю. И точно, выхожу, ты идешь… Кстати, ехал, как я тебе говорил?

— Не совсем, — ответил я. И принялся сбивчиво объяснять, что немного перепутал автобус, который пошел по соседней, параллельной трассе. Кажется, в сторону Желтого Порта.

Так что водитель меня высадил прямо посреди полей и объяснил, как сюда кратчайшим путем добраться. Ну, я прошел, наверное, несколько километров, а потом меня машина подобрала. И прямо сюда доставила. Вот собственно и все.

— Да, — спохватился я, — очень странный человек меня вез. По виду, вылитый кореец. Сам остановился, предложил подвести. И главное, сразу угадал, что я к тебе еду. И обо всем этом с какой-то такой непонятной ненавистью выразился. Так и сказал, что мы своими молитвами будем дурить людям мозги, как раньше коммунисты людям мозги дурили. И при этом без лишних разговоров привез меня, куда надо… Странный человек.

— Кореец, говоришь, — принялся уточнять отец Иван, — в возрасте, худощавый, загорелый до темно-коричневого цвета, нервный?

Я утвердительно кивал головой.

— Ну, ты попал, Дима, — весело воскликнул отец Иван. — Этот кореец активный член местных Свидетелей Иеговы. Счастье еще, что не с этого села, с Алексеевки. И надо же, угораздило тебя прямо к нему в машину сесть. Это, брат, знак… Ну а насчет того, что угадал к кому едешь, знаешь, здесь это не трудно. Село, не город. Здесь каждый на виду. А у тебя бородка сама за себя говорит…

— Подожди, — перебил я, — самое главное. Он что-то постоянно бормотал за рулем. Не знаю из-за этого, нет, но мне стало плохо в его машине. Чуть сознание не потерял. А когда он кончил бормотать, стало легче… Этот кореец никакой случайно магией не занимается?

— Узнаю борца с антихристом, — сказал отец Иван и рассмеялся.

— Причем здесь борец с антихристом, — обиделся я, — серьезно же спрашиваю.

Отец Иван перестал смеяться:

— Если серьезно, Дима, сам подумай; как активный иеговист может еще и колдуном быть? Что-что, а у иеговистов с этим делом строго, колдуны прокляты Иеговой… А этот кореец сам по себе человек тяжелый, непростой. А ты после дороги, в машине душно, воняет. Вот и один к одному.