Морган Родес: Алый кинжал

Калум как-то сухо хохотнул — или, может быть, закашлялся.

— Ты был просто мальчишкой.

— Это не оправдывает меня.

— Не оправдывает… Но это было причиной. Тебе было семь лет, и ты до ужаса боялся своего отца. Я видел страх в твоих глазах. Мне казалось, что твоя жизнь для него отличалась от того, что я испытал на службе в роли стражника, что он будет тебя ценить и относиться, будто к золоту… Но ведь он так не поступал, верно? Даже сейчас…

Этот человек всё ещё казался до ужаса наблюдательным.

— Мой отец делает то, что нужно. Он король, и ему лучше знать, какой выбор поможет стране.

— Ба! Твой отец совершает всё это потому, что он отвратительный ублюдок! И это ещё мягко сказано… — он заглянул в глаза Кары, и казалось, что черты его лица застыли в умиротворённом выражении. — Я свободен.

Она только коротко кивнула.

— Да. Наконец-то.

Калум вновь повернулся к Магнусу.

— У нас в Терре есть родные. Туда мы и отправимся, потому что мне нужно уйти как можно дальше от этого замороженного царства… — поколебался он. — Ты убегал в ту ночь, когда мы случайно встретились, и ты всё ещё желаешь уйти?

Магнус заставил себя дышать.

— Иногда. До той поры, пока мой отец будет жить, думаю, это желание всё ещё окончательно меня не покинет.

— Так бежим, — промолвила Кара, коснувшись его руки, и во взгляде её вспыхнула надежда. — С нами…

Это предложение заставило его улыбнуться. Семнадцать лет: убеги и начинай далёкую новую жизнь. Другая семья, другое королевство, другое будущее…

— Боюсь, я так не смогу, — сказал он, отстранившись от неё, от её прикосновения, на несколько шагов назад. — Как ты видишь, скоро шестнадцатилетие моей сестры. Там будет королевский банкет, так что мне следует появиться на нём.

— Ваше Высочество… — начала Кара.

Магнус решительно покачал головой.

— Я — наследник престола, и в моём будущем нет места ни для чего, кроме силы и величия. Почему же мне всегда хочется сбежать от этого, чтобы начать жизнь в новом месте? — он позволил своим словам застыть в воздухе, ожидал от себя сопротивления — может быть, ему следовало согласиться на их предложение и покинуть Лимерос навсегда.

Да, желание в нём пылало, но и оно казалось не настолько сильным, чтобы толкнуть его на такое.

— Что ж, удачи, — он кивнул отцу и дочери. — Обоим вам.

После, посмотрев в последнее время на Кару, он повернулся и зашагал обратно к своему отцу, матери, к своей сестре — и к единственному дому, который у него когда-либо был.