Даринда Джонс - Проклятие десятой могилы (ЛП)

И все-таки должна признать, меня распирало от любопытства, кто же опубликовал видео.

— Мы с Квентином все выясним, — сказала Эмбер, горделиво задрав нос.

— Вы с Квентином займетесь уроками, — тут же отозвалась Куки, строго сдвинув брови.

Вот только тон ее был чуточку мягче, чем предполагало выражение лица. Так уж действует на нее Квентин — превращает в мягкую податливую зефирку.

— Конечно, займемся, мам. А потом узнаем, кто запостил видео. — Эмбер подняла вверх большие пальцы и глянула на меня: — Мы справимся.

Зная этих двоих, я ни капельки не сомневалась. Чуть позже, наверное, на всякий случай попрошу подключиться Пари — мою подругу, которая любому хакеру даст фору. Но сначала пусть попробуют во всем разобраться Эмбер с Квентином.

Тем временем мне пора было одеваться на работу, потому что идти на работу в пижаме — это натуральное определение непрофессионализма. Так говорит Куки. А я, между прочим, проверяла. В словаре Уэбстера ничего такого нет. Так что подруга не права.

Похоже, почти вся ярость Рейеса рассеялась, зато осталась неожиданная… Как же это назвать? Неуверенность в себе? Неужели именно это он ощущал с тех пор, как мы вернулись? Хотя нет. Рейес так же не уверен в себе, как ягуар в джунглях.

Перед тем как уйти в джинсах и белой рубашке с закатанными по локти рукавами, он прислонился к косяку двери в ванную, где я как раз стягивала волосы в хвост. Рейес опустил голову, и на лоб упали темные локоны.

— На завтрак придешь? — не сразу, но все-таки спросил он.

— Не знаю. У меня вроде как свидание. За завтраком.

Уголок красивого рта приподнялся.

— И с кем же?

— Ее зовут Кэролайн. Я по уши в нее влюблена.

— И, по-твоему, это правильно?

— Таких мокко латте, как у нее, я в жизни не пробовала. Она добавляет туда капельку взбитых сливок. Неподражаемо!

— То есть по плану у тебя на завтрак мокко латте?

— Ага.

— У меня завтрак в сто раз лучше будет.

Проклятье! Он прав. Как бы я ни любила Кэролайн и ее мокко латте, с хуэвос ранчерос Рейеса мало что может сравниться. Он знает, что со мной делает чили. Знает, что со мной делает он сам, потому что никого красивее и замечательнее на свете нет. Ей-богу, ему надо было стать шеф-поваром. Или стриптизером. Или экзотическим десертом. «Рейес à la mode». С мороженком. Я бы слопала все до последнего кусочка и вылизала бы тарелку.

Не говоря больше ни слова, Рейес отлепился от косяка и ушел, но я все же успела уловить намек на владевший им чуть раньше гнев. И намек этот был с привкусом желания защитить. Интересно, что еще скрывает Рейес? Неужели я не заметила в видео чего-то важного?

А может, стоит взять и выкинуть дикий фортель. Скажем, спросить у Рейеса напрямую. Работаем мы в одном здании, так что далеко ходить не надо. У Рейеса бар на первом этаже, у меня офис на втором. А само здание метрах в пятнадцати от нашего дома.

Вообще, это весьма удобно. Но сейчас, когда я изо всех сил пытаюсь войти в привычную колею, такая близость лишь усиливает ощущение отчужденности, исходящей от Рейеса, подчеркивает пропасть между нами.

К счастью, сегодня пятнадцать метров по улице, десять с копейками ступенек и коврик с надписью «Добро пожаловать!», о который я спотыкаюсь каждый божий день, не прошли даром. По пути на меня снизошло прозрение.

Оказалось, что Куки уже в офисе, но это хорошо. Мне кровь из носа нужно было поделиться с кем-то прозрением и объявить о неминуемой победе.

— Сегодня я точно зажгу, — сказала я, подходя к столу подруги.

Она как раз стояла на коленях и копалась в ящике, так что мой спич был обращен не совсем к ней, а скорее к ее заднице.

— Рада за тебя, — пробубнила Куки из недр ящика. — Можешь начать с того, что расскажешь, куда ты спрятала скрепки для степлера.

— Я серьезно, Кук. — Сняв куртку, я бросила ее на крючок на стене, но промахнулась метра на три. Однако даже это мне не помешало. — Хватит зря убивать время. — Черная курточка без сил рухнула на пол, как и большинство моих бывших после сами знаете чего. — Пора действовать.

— Скреплять бумажки — это очень даже действие.

— По-моему, в мире есть два вида людей.

Куки перестала копаться в ящике и наконец удостоила меня вниманием.

— Что ж, это должно быть интересно.

Правда, она все еще стояла на коленях, поэтому я почувствовала себя так, будто мне поклоняются.

— Одни, когда им надо ночью пописать, включают свет, а другие — нет. — Я смерила подругу решительным взглядом, вскинула голову, расправила плечи, уперла кулаки в бока и, слегка сощурившись, торжественно уставилась вдаль. — Я из тех, кто писает в темноте, детка.