Геннадий Борчанинов - Час испытания

Гарольд неспешно поднялся и вышел из укрытия, держа руки за головой. Стрелок уже изготовился к выстрелу и, жестоко улыбаясь, держал противника на прицеле. Надеясь, что в последний момент удача ему не изменит, Гарольд метнул шишку в голову бандита и изо всех сил помчался к нему, вложив в этот рывок всю боль, всю злость и всю волю к жизни. Шишка впечаталась в голову стрелка, от неожиданности тот вздрогнул, запела тетива, и стрела пролетела мимо Гарольда. С разбегу следопыт кинулся на врага, пытаясь повалить его на землю. Плечо охотника снова пронзила невероятная боль, наконечник стрелы, остановившийся у лопатки, скребнул кость сверху вниз. С трудом сдерживая крик, Гарольд наносил удары как обезумевший, и остановился только тогда, когда превратил лицо разбойника в кровавую кашу.

Следопыт огляделся и тяжело вздохнул. В нескольких бандитах еще теплилась жизнь, и их предстояло добить. Прихрамывая, он прошёл к дереву, вытащил меч и с некоторым недовольством осмотрел клинок. Появилось несколько новых зазубрин, которые предстояло выправлять. Гарольд обошёл каждого из бандитов, и без сожалений добил. Ему не нужны были никакие сведения, он уже выполнил свою задачу. Вытерев стальное лезвие об одежду одного из мертвецов, Гарольд вложил меч в ножны и отправился за своими вещами. Нужно было обработать раны, полученные в бою. Вернувшись в заросли можжевельника, он на всякий случай перезарядил арбалет, достал из мешка льняные бинты, фляжку с крепким вином и уселся под деревом. Первым делом надо было достать обломок стрелы, но каждое прикосновение к древку причиняло мучительную боль. Боевой кураж уже оставил следопыта, и он начинал чувствовать слабость.

— Ну, вздрогнем, — тихо прошептал он, и резким движением дернул стрелу. Пробороздив заостренными краями мышцы и кожу, наконечник вышел из раны, и кровь начала выплескиваться резкими толчками. Гарольд застонал, но, не теряя самообладания, щедро окатил рану вином. Зажав один конец бинта в зубах, он быстро начал заматывать плечо прямо поверх одежды. Затем он начал разматывать повязку на ноге. Кровь там уже свернулась, и последние слои повязки присохли намертво. Не решившись беспокоить рану, следопыт снова перетянул бедро.

Он встал, опираясь на меч, поднял мешок, арбалет, и пошел обратно к трупам. В воздухе стоял острый запах пота, крови и содержимого чьих-то кишок. Денег у бандитов следопыт не нашел, и его заинтересовала только кольчуга, за которую можно было выручить неплохие деньги. Стянув доспех с трупа, Гарольд мельком взглянул в остекленевшие глаза Милета, поднял длинный меч с земли и взмахом клинка отрубил голову, за которую собирался получить награду.

Охотник завернул голову в чью-то рубаху, взвалил мешок на плечи, и отправился в путь. Теплый осенний ветер ласково трепал волосы Гарольда, и тот с удовольствием, словно кот, жмурился от солнечных лучей. Широкая наезженная дорога вела на юго-запад, через несколько миль поворачивая ближе к северу. Воздух стал свежее, Гарольд приближался к большой реке.

Старый каменный мост, заросший мхом, стоял незыблемо, несмотря на то, что за ним уже давно никто не ухаживал. Местные легенды говорили, что его построил тролль, взимавший непомерную плату за проход, и за это крестьянам пришлось убить его. Но это все детские сказки. Мост уже стоял, когда с запада сюда пришли люди.

Гарольд ступил на влажные камни, любуясь затейливыми орнаментами на широких каменных перилах. Тихо плескалась вода под мостом, разбиваясь об опоры, на берегах вдоль реки росли ивы, низко склонившиеся, как крестьянки, которые гнут спину в поле. За мостом охотник спустился к воде и смыл кровь с рук и одежды.

К полудню следопыт вышел к небольшой деревушке в десяток домов. В желудке глухо урчало, и Гарольд решительно отправился к ближней хате. Вид у него был неважный, но в пояс было завернуто несколько монет, и поэтому он мог рассчитывать на полноценный обед. Возле дома на чурбаке сидел чумазый мальчишка и старательно вырезал ложку из деревянной заготовки.

— Эй, боец, мамка дома? — окликнул его следопыт.

Паренек смерил незнакомца тяжёлым взглядом, усердно ковыряя деревяшку.

— Не велела она со всякими говорить! — буркнул мальчуган, сразу же возвращаясь к работе.

— Ну зови её сюда, сама со всякими говорить будет. И пусть сразу пожрать мне вынесет, серебром плачу, — хмыкнул Гарольд.

— А ты покажи сперва! — недоверчиво воскликнул мальчик.

Следопыт пожал плечами и развязал кошель. На дне покоились несколько монет, до этого принадлежавших мертвецу. Гарольд выудил одну и извлёк на свет. Серебро, хоть и потемневшее от времени, блеснуло в солнечных лучах.