Агата Бариста - Три королевских слова

— Понятно. Не отпускать вашу руку, отпустить только по приказу.

Он снова удовлетворенно кивнул.

— Правило второе. Не произносить ни слова. Не отвлекать. Мне нужно будет полное сосредоточение. Что бы ни происходило, говорить буду я один.

— Мечты сбываются, да? — бормотнула я под нос. Кайлеан подчеркнуто не обратил внимания на мою реплику и с нажимом повторил:

— Говорить можно, только если я дам разрешение. Понятно?

— Понятно. Молчать как рыба об лед.

Он помедлил, затем осведомился:

— Речь идет о той рыбе, что тонет в камне?

— Нет, это другая рыба. У нас их много. Некоторые не рыбы даже вовсе. Я поняла, Кайлеан Георгиевич. Молчать и говорить только по вашему приказу. А вы не могли бы пояснить, как все будет? Ну, как-то более подробно.

— Подробностей я и сам не знаю. Переход через миры — всегда импровизация, а уж наш… Главное, что вам нужно знать: отпустите мою руку — навсегда затеряетесь в параллельностях. Заговорите некстати — пропадем оба… и еще… скорей всего, иногда вам будет страшно. Это нормально, стесняться тут нечего. Бойтесь на здоровье, только держитесь за руку и молчите. Одного можете не опасаться — подземного огня. Это моя стихия. Вам просто надо будет мне довериться.

— Ваша стихия — подземный огонь? — с живостью переспросила я. — Это многое объясняет… в вашем характере, я имею в виду.

На это Кайлеан коротко ответил «да», и зрачки его словно в подтверждение на миг из черных стали красными. Но я отметила, что это уже не произвело на меня столь сильного впечатления, как раньше. У многих есть дурные привычки. Некоторые, например, ногти грызут; к этому, признаться, мне было бы сложнее привыкнуть.

— Теперь об одежде.

— Форма одежды — парадная?

— Параднее не бывает. Наденете то, что я вам подобрал тогда, сразу же после воплощения.

Мой крик «Не-е-ет!» наверняка был слышен во всех тех мирах, через которые мы собирались проходить.

— У нас что, пижамная вечеринка будет? — возмутилась я.

— Так надо. Эта одежда удобна и не стесняет движений. Мне не нужно, чтобы в самый неподходящий момент на вас лопнули брюки или произошло еще что-нибудь в том же роде. Пледа на этот раз под рукой не окажется. Волосы подберите гладко, чтоб ничего не торчало. На ноги наденете…

— Валенки, — подсказала я в раздражении. — Чтоб поддержать ансамбль. Или, может быть, кирзовые сапоги сорок последнего размера? Я видела, они у нас есть.

Кайлеан закатил глаза и некоторое время смотрел в потолок. Его губы шевелились — кажется, он считал до ста.

Потом он вернулся и произнес:

— Данимира Андреевна, вы красивы. Очень. Любому мужчине будет совершенно все равно, во что вы одеты. Мне тоже. Все? Довольны? Мы можем продолжать?

Я мысленно обругала себя за невольное легкомыслие. Кайлеан, похоже, решил, что таким образом я напрашивалась на комплимент.

— Простите, больше не буду.

Он продолжил:

— …Подготовьте ту обувь, в которой ходите дома, ее надо зашнуровать. Это обязательно.

Дома я ходила в полукедах на резиновой подошве, они были найдены в той же корзине с мальчиковой одеждой. Шнурки я вытащила для удобства, но помнила, куда их положила, — на полку рядом с приветом из прошлой жизни — космическими «Джимми Чу».

— Кстати, — сообразила я. — Вы же обещали испепелить те розовые босоножки! Помните?

— Обещал — испепелю. Вечером. А вы обещали показать, как в них ходят.

Я замялась, потому что, когда обещала показать Кайлеану, как ходят в «Джимми Чу», в наших отношениях еще не было оттенка нездорового интереса друг к другу. Я даже предполагала устроить для Кайлеана шутливое шоу в виде хождения по подиуму. Теперь же стало очевидно, что подобные шоу нам противопоказаны.

— Да чего там показывать. Ходят и ходят. Ну, покажу, конечно…

— Вечером, — сказал Кайлеан. — Когда завершу приготовления. Заодно проверю свой уровень. А пока можете собираться. Сувениров с собой не брать.

Если сувениров не брать, то чего тогда собираться?

— А-а… — сказала я. — Пойду поглажу рейтузы.

…Поздним вечером я надела любимые клетчатые брючки и розовые босоножки, вышла в коридор и встала у зеркала.

Да, эта обувь действительно была хороша… и ноги мои были хороши… и я сама… на мгновение в душе всколыхнулись позабытые приятные ощущения, когда хотелось носить невероятные наряды и поражать этими нарядами кого-то особенного… как же давно это было…

В коридор из библиотеки вышел Кайлеан, и я в срочном порядке вернулась в реальность, сделав скучное лицо. Как бы ни хотелось мне поразить воображение принца Эрмитании, делать этого было нельзя ни в коем случае. Напротив, надо было ежечасно помнить, что мы ни в коем случае не мужчина и женщина, мы — товарищи по несчастью.