Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

Я машинально отламываю кусок ещё теплого хлеба с сырной корочкой и кунжутной посыпкой, и синий язык, мелькнув из-под полы блузона, моментально схватывает угощение.

— А потом? Они хоть видятся? Встречаются?

— Шансы есть, — отвечает Николас. — Если при последнем перемещении кидрик оказывается в родном мире — находит в горах поселение родственников. Если в чужом — остаётся там. Видишь, тут тоже всё зависит от человека. А из питомника малышей пристраивают к хорошим магам и дают краткий инструктаж по содержанию и развитию. Только далеко не все горят желанием свой мир покинуть. Вот Гала твоя, кстати, не торопилась, хотя была возможность. Поставила на себе крест. Она вообще-то очень интересный человек, твоя Гала: фамильяра тебе сплавила, а что с ним делать — так и не ск…

И вдруг он замолкает. Припоминает что-то. Скручивает в жгут и раскручивает салфетку.

— Так Мага в тот момент был рядом? — говорит как-то растерянно. — И караулил фамильяра? И тебя проверял, чтобы узнать, не унесла ли ты его с собой? Всё сходится.

Он откидывается на спинку стула. Смотрит с тоской на садящиеся в облачную полоску светила.

Что сходится?

— Какой же я идиот. Тупая эгоистичная скотина… Я-то решил — обо мне за это время все забыли, а брат, оказывается, только и думал, как меня найти… Ты что, до сих пор не поняла, зачем ему Рик?

При нежданных озарениях всяк ведёт себя по-разному. Кто-то нервно смеётся, ахает или торопится опрокинуть рюмочку, кто-то взрывается гневом… Николас внешне остаётся спокоен, лишь брови сдвигаются, но при этом вся энергия сосредотачивается в сильных руках. На пустынном речном берегу или дома он мог бы позволить себе от души шарахнуть кулаком; сейчас же, на людях, приходится держаться в рамках приличия, и только вилка, гнущаяся в пальцах как восковая, свидетельствует, во что ему обходится спокойствие.

— Так ты думаешь… — потерянно говорю, не в силах отвести взгляд от вилки, скрученной штопором. И вдруг в совершенно ином свете вижу поступки Маги, его непонятную обозлённость. Каким-то образом я, именно я лишила его шанса разыскать пропавшего брата. Впрочем, не каким-то, а прикарманив чужого фамильяра, которого мой бывший караулил, надеялся получить или в подарок, или в наследство, но был жестоко разочарован. Вот чему он так обрадовался, обнаружив Рика в моём сердце — он-то считал ящерка погибшим! И тогда у него вновь появилась надежда…

Против моего желания облик безусловного злодея, который я так старательно до сей поры лелеяла, прорезает тонюсенькая трещина. Ты можешь, оказывается, быть хорошим братом, Маркос дель Торрес да Гама. Это не значит, что теперь я немедленно возрыдаю и стану просить у тебя прощения, но на некоторое снисхождение ты вправе рассчитывать.

— Плохо, когда большой объём информации, родственница, — расстроено говорит Ник. — Успеваешь только считать и складировать — а осмыслить времени не хватает. — Бросает на стол останки бывшей вилки. — Это я про то, что с тебя считал сегодня. Выходит, он до сих пор пытается меня вытащить, представляешь? А ведь наверняка ему пришлось, вернувшись, отдуваться за нас двоих. Да что там, отец его до сих пор из-за меня ест поедом, я же понял. А Мага всё рыщет и того не хочет признать, что даже с кидриком меня не найдёт, потому что миров — бесконечность, а я в них без якоря как песчинка на берегу. Не зацепит он меня Ты-то — совершенно случайно зацепила. Если бы не этот твой брелок…

— Вот только не пытайся меня разжалобить, — вдруг завожусь я. — Можно подумать, ты не видел, как он со мной обращался. Гадски обращался, я тебе скажу! А если бы что случилось, когда он решил мою память разблокировать? Я бы умерла, даже не узнав, что плохого ему сделала. Да лучше бы и умерла, — говорю в сердцах, — может, тогда и вернулась бы к своим…

Ник смотрит с сочувствием.

— Не вернулась бы, родственница, это же не квест. И прости мою невнимательность к твоим злоключениям. На меня вывалилось столько сведений, а я истосковался по дому и стал тащить из твоей головы всё, что с ним связано, остальное отложил на потом, чтобы на досуге разобраться. Да помню я, и как Мага блок снял, и что перед этим было, и ту ночь, когда он повёл себя как… но если я тебе скажу, что не довёл бы Мага дело до конца, остановился бы, что просто попугать тебя решил — ты ж не поверишь?

— Насчёт попугать — ещё как поверю. А вот что остановился бы…

— Понимаю, — отвечает Ник серьёзно. — Могу только пообещать, что рано или поздно я, как старший, спрошу с него за безобразное поведение. Будь уверена. И я прекрасно помню, что отец извинился искренне, а брат мой отделался формальными расшаркиваниями. Но вот что меня заинтересовало… — Он задумчиво хлопает по карманам, лезет за сигаретами, но, покосившись на меня, засовывает пачку обратно. — Что они так упёрлись в твоё замужество? Достаточно сканирования детской ауры в присутствии экспертов — и сразу можно установить факт отцовства. Для чего им какие-то дополнительные формальности? Вот насчёт этого даже не заморачивайся, всё решается гораздо проще. — Я невольно навостряю ушки. — Нагоним с десяток юристов, и за наши деньги они тебе за два часа выдадут решение, которое устроит всех. В конце концов, если без этого не обойтись, а мой брат тебя не устраивает — выйдешь за меня, а уж мы с тобой всегда поладим.