Борис Сапожников - Исповедь безумного рисколома

Но вот да Коста совершил ошибку, едва не ставшую для него роковой, он подошёл ко мне немного ближе чем следовало бы. Я воспользовался этим его промахом, сделав быстрый шаг вперёд и оттолкнув его руку, в которой он держал эсток, и тут же рубанул саблей по плечу. Сила удара оказалась такова, что стальной наплечник встал торчком. Ромео скорчился от боли, но разворот, начатый от моего толчка, продолжил. Я собрал последние крохи магии, вложив их слабенькое, но весьма эффективное в данном случае заклинание, называющиеся просто и очень точно "боль". Вот тут его проняло, да Коста рухнул на колени, взвыв раненным зверем, однако эстока не выронил.

Он был практически у меня в руках. Убийца Мадибо и остальных моих товарищей по Братству. И решил прикончить его как просил умирая могучий келим — Рукбой, Родовым мстителем. Но пока я вытаскивал обсидиановый кинжал из-за пояса, Ромео пришёл в себя — и вновь рванулся ко мне, нанося рубящий удар. Я успел увернуться от него в последний момент, отклонившись корпусом назад, а когда клинок эстока просвистел мимо с размаху приложил его лбом в переносицу. Да Коста отступил, шокированный, и мы замерли, приготовившись к продолжению схватки.

Когда он успел перехватить эсток обратным хватом, клинком вниз, — ума не приложу. Я лишь чудом избежал коварного удара снизу вверх, да ещё и сумел, вернее попытался, ткнуть его Рукбой и в грудь, скорее просто для острастки. Но да Коста всё же был непревзойденным фехтовальщиком, он воспользовался моей неуклюжей отмашкой, далеко отведя мою руку с кинжалом и ударив кулаком в живот с такой силой, что я переломился пополам, второй удар пришёлся в лицо, к счастью, гардой, — мы были слишком близко друг к другу. Я рухнул на колено. Ромео занёс надо мной эсток, как незадолго до того — над ним. И он не собирался ни щадить меня, ни эффектно приканчивать. Узкий клинок устремился к моему горлу…

Вдруг Ромео схватился за сердце, лицо его перекосилось и посерело от боли, он осел рядом со мной, выронив-таки эсток. Я проследил взглядом невидимую простому глазу алую нить, протянувшуюся от тела Ромео к крыше соседнего дома (там до боя не было Рыцарей Креста и заклятье моё пощадило его). Там стоял Эльген, хотя узнать его мне стоило определённых трудов. Роскошная одежда изорвана в клочья, от плаща практически ничего не осталось, лицо словно перемазано сажей, некогда длинные волосы основательно обгорели и свисали грязными лохмами. Он сжал кулак в чёрной перчатке — Ромео застонал снова.

Я поднялся и отсалютовал вампиру, тот ответил мне лёгким взмахом свободной рукой. Ромео же, преодолевая боль, потянулся к эстоку, я отбросил меч ударом ноги и ткнул-таки Рукбой в горло Ромео. Но тот оттолкнулся ногами, рухнув навзничь, до того, как обсидиановый клинок вонзился в его шею. Я шагнул вперёд, наступая на грудь да Косты и уже в третий раз занося над ним кинжал. И в третий раз мне не дали прикончить его.

Несколько событий произошли одновременно. Во-первых: за спиной Эльгена вырос какой-то чудом уцелевший Рыцарь Креста с копьём и коротким ударом насадил вампира, словно бабочку в гербарии, на её "жало". А во-вторых: д`Эрбре отбросил вымотавшегося в конец де Торреса (ещё бы не вымотаться, столько железа на себе таскать!) и, подцепив носком сапога валяющийся на земле арбалет, выстрелил мне в грудь. Да уж, что на Братство, что на Рыцарей Креста работали лучшие мастера славного города Генары, даже провалявшийся на земле весь бой арбалет оказался вполне пригоден к употреблению.

Меня словно ветром в сторону отнесло за секунду до того, как болт врезался мне в грудь. Между мной и д`Эрбре вырос брат Гракх, которому никакие болты нипочём. Он легко выдернул болт из тела, отшвырнув в сторону. Наконечник зазвенел по камням мостовой вместе с кристалликами той жидкости, что заменяла мистикам кровь. Д`Эрбре замер на мгновение, но когда брат Гракх шагнул к нему, поигрывая мечом, предпочёл ретироваться. Второй Кровавый клинок отбросил копьё с насаженным на "жало" вампиром и, ловко соскочив с крыши и подхватив приходящего в себя Ромео, бросился бежать. Я попытался кинуться следом, но брат Гракх остановил меня, перехватив меня поперёк груди сильной рукой.

— Не стоит, сын мой, — раздался из-за моей спины голос отца Симоэнша. — Они все дети Церкви и не заслуживают смерти в этом проклятом городе.

Я обернулся, освободившись от железной хватки брата Гракха, епископ Альдекки стоял среди трупов людей и орков, одними губами читая отходную молитву по погибшим. Это несколько не вязалось с рваной рясой инквизитора и его шестопёром, запачканным неизвестно в чём.