Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Шооран осторожно заглянул в проём. Потом он не мог сказать, какие чудеса ожидал увидеть, увидел же обыкновенный оройхон. Те же, что и повсюду, деревья, поля, ручьи. Хотя поля были не такими. Земля на них была не чёрной, а рыжей. И тэсэги здесь тоже были не такими. Каждый камень на запертых оройхонах был сокровищем. Здесь не было лёгких пористых камней, что валялись в иных местах. Здесь лежал жёлтый искристый кремень, осколки белого кварца, плотные чёрные кругляши, из которых делают гири и самые лучшие кистени, шершавый красный камень, что так ценится резчиками по кости. Это был крест Тэнгэра – единственная настоящая земля.

Шооран поднял маленький камушек, непривычно яркий и тяжёлый, и, не заходя в глубь оройхона, поспешил в обход стены. Надо торопиться. Раз братья вошли в крест Тэнгэра, значит, сопротивление сломлено повсюду. Оставалось надеяться, что, разбив гарнизон южной границы, братья ещё не поставили там свои заслоны.

К сожалению, оправдались худшие предположения. Граница была закрыта. На новом месте цэрэги не чувствовали себя в безопасности, и шансов прокрасться незамеченным не было.

Вновь Шооран попытался применить приём, позволивший ему прорваться сюда. Правда, теперь перед ним был не узкий перешеек, который можно перекрыть одним оройхоном, а самое длинное из оставшихся огненных болот. Пока Шооран, укрывшись в куче костяного хлама, работал, никто из цэрэгов не тронулся с места. Слишком уж удивительным зрелищем было рождение оройхона, и вряд ли многие из них видели его прежде, когда пленный Шооран строил проход в страну старейшин. Но едва остров встал, один из воинов побежал за подкреплением, а остальные кинулись перекрывать новый оройхон. Дорога возле аваров опустела.

Пригибаясь и стараясь держаться ближе к чадящим скалам, Шооран двинулся вперёд. И лишь выйдя на открытое пространство, увидел, что проход закрыт по-прежнему. Один из цэрэгов остался на месте. Лица стражника было не видно из-за примотанной губки, но это был явно кто-то из тех, кто раньше охранял их и знал всех в лицо. Хотя у Шоорана тоже была губка, но пятна ожогов на виске и переносице выдавали его.

– Вот и ещё один, – довольно сказал цэрэг. – И, похоже, самый главный. Стоять! – предупредил он движение Шоорана.

Но Шооран и не думал бежать. В его руке, упруго разворачиваясь, запел ус парха.

– Я ничего тебе не говорил, – произнёс Шооран, обращаясь скорее к судьбе, чем к противнику, – и мне нет дела до твоих домыслов, потому что сейчас ты умрёшь.

Голоса звучали глухо и невнятно, и если Шоорану это было на руку, то цэрэг не мог кликнуть подмогу. Хотя он был опытный воин и не испугался оружия. Ус парха, вибрируя в искусно дрожащей руке, стоял почти неподвижно, лишь самый кончик исчез из виду, размытый бешеным движением. Но эта струна готова была выбить из рук копьё, рассечь одежду и тело. Немногие умели так обращаться с хлыстом. Когда-то юный Шооран целыми днями упражнялся с запретным оружием и теперь хвалил себя за то давнее упорство.

Цэрэг, отставив копьё, чтобы, избави Тэнгэр, не попало под ус, левой рукой вытянул из-за пояса кистень. Тяжёлая кость бовэра загудела в ременной петле. Достать кистенём противника цэрэг не мог, но ремень не боялся дрожащего уса и был способен, обмотавшись, погасить его колебания. Тогда у обоих воинов останутся только копья, но у Шоорана копьё будет в левой руке.

Ловя удобный момент, они закружили по узкой площадке, усыпанной хрустким сором. Первым нанёс удар Шооран. Время было не на его стороне, он не мог слишком долго выжидать. Приподняв хлыст, он метнул своё копьё, но не в противника, которого защищал панцирь, а в руку с кистенём. Цэрэг успел отдёрнуть кулак, но остановить движение ремня уже не мог. Копьё отлетело за спину, кистень бесполезно обвис, и Шооран, не давая вновь закрутить его, секанул хлыстом по прозрачному шлему. Шлем брякнул о камни, цэрэг покачнулся и, падая, ударил копьём. Он видел кольчугу за распахнувшимся жанчем и потому метил в незащищённое лицо. Острая кость вспорола кожу чуть ниже виска, но хлыст уже снова обрушился на неприкрытую больше шею, и крик цэрэга превратился в хрип.

Подхватив копье и не оглядываясь на убитого, Шооран побежал по тропе, ведущей к Торговому оройхону. Больше всего он хотел, чтобы хоть там никого не оказалось.

Гуйлах, командир одной из дюжин, держащих границу священного государства ванов, служил здесь последний день. Завтра его переводят начальником охранной дюжины, и дальнейшая служба будет протекать не на мёртвой полосе, где нечем дышать и от запаха которой невозможно отмыться, а в алдан-шаваре. Перевода на это место он ждал долго, но давняя история с безумной Нарвай сильно испортила его карьеру.