Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

– Отец, – взмолился Шооран. – Я вернусь через пару минут. Только встречу Яавдай…

– Конечно, беги, – воскликнул Чаарлах. – Я старик, я могу и подождать…

– Я бегом! – крикнул Шооран, исчезая за тэсэгами.

С минуту Чаарлах послушно сидел на камне, потом сказал самому себе:

– Пожалуй, пойду. Они молодые, а я буду помехой и обузой. Ничего, Яавдай утешит мальчика.

Старик поднялся, осторожно прислонил к скале ненужную пику и, не торопясь, зашагал без особой цели, привычно веря, что ноги сами выведут его туда, где ему в обмен на истории дадут чавги и старую кожу, чтобы устроить постель.

Шооран выбежал к сухой земле и здесь остановился. Дальше идти было опасно: если побег уже обнаружен, то его непременно схватят или, во всяком случае, укажут погоне, куда он ушёл. Шооран беспомощно оглядел покрытые недельными всходами поля. Смешно надеяться встретить здесь идущую навстречу Яавдай. Что могло её задержать? Неужели её схватили?.. Или она перепутала что-нибудь и пошла на другой оройхон? Шооран вспомнил ночной рассказ старого илбэча, и в груди стало тяжело и холодно, словно скверная тварь вынырнула из далайна и легла на сердце.

Людей на полях было не так много, до нового урожая ещё четыре недели, и земледельцы сидят в палатках, теребят солому, правят инструмент. И всё же пройти незамеченным не удастся. Разве что послать кого-нибудь из местной детворы узнать, что там приключилось… Шооран напрягся: он увидел идущего по тропе Киирмона. Тот был ещё далеко, но направлялся прямиком к месту, где прятался Шооран. Шооран приготовился на случай, если рассказчик свернёт на боковую тропу, позвать его, но Киирмон миновал развилку и шёл теперь вдоль мокрого оройхона. Шооран слышал, как он напевает под нос:

– Эгей! – тихонько позвал Шооран.

– Вот ты где, – обрадовался Киирмон, – а Яавдай сказала, что ты у второго тэсэга.

– Где она? – задыхаясь, спросил Шооран.

– Там… – Киирмон неопределённо махнул рукой. – Я её на соседнем оройхоне встретил. Она с узелочком шла, должно быть, к кому-то из подруг, рукодельничать. Тебе просила передать, что пойдёт в другую сторону, в страну добрых братьев. Я не знаю, что за игру вы затеяли, но передаю всё дословно. И знаешь, эта игра пошла твоей жене на пользу. Не в обиду будет сказано, но она у тебя какая-то неживая, а сейчас разрумянилась и даже улыбнулась мне на прощание. Прощай, говорит, ухожу в страну добрых братьев.

– Вот как… – произнёс Шооран. – Значит, так… Ясно…

Где-то у алдан-шавара взвизгнула сигнальная раковина и часто заколотили по костяной доске.

– Тревога! – воскликнул Киирмон. – Общий сбор. Пошли.

– Это меня ищут, – сказал Шооран. – Я теперь преступник. А Яавдай действительно ушла к добрым братьям. Не захотела бежать вместе со мной.

– Бла-агостный Ёроол-Гуй! – потрясённо протянул Киирмон. – Ты уходишь? А я-то здесь на кого остаюсь? Ведь ни одного лица во всей провинции – только хари да морды. Вот что – я пойду вместе с тобой.

– Ну куда ты пойдёшь? – сказал Шооран. – Жить на мокром, скрываться, есть чавгу.

– Да, пожалуй, я отвык от всего этого, – согласился Киирмон. – Пойду лучше напьюсь. А тебе – удачи.

Распрощавшись с Киирмоном, Шооран бегом кинулся к суурь-тэсэгу. Он думал об одном: Чаарлах поможет, даст совет, подскажет, что надо делать. Но на стоянке никого не было, лишь белела оставленная пика. Шооран долго и бессмысленно смотрел на неё, потом пошёл, глядя прямо перед собой, шатаясь и скользя на покрытых нойтом камнях.

Давно было, дольше, чем один человек помнить может, но все вместе – помнят. В ту пору великий илбэч Ван, устав от тайных трудов, вернулся на родной оройхон. Уже много лет тот оройхон не был мокрым: повсюду росла хлебная трава, в ручьях плескались сытые бовэры, а люди жили счастливо, потому что во времена Вана земли хватало всем и люди выходили на мокрое лишь в дни мягмара.

Илбэч сел под деревом, стал смотреть на свою землю и не мог насмотреться. Так он смотрел и вдруг услышал голос:

– Здравствуй, Ван! Где ты был столько времени?

Ван обернулся и увидел девушку. Её звали Туйгай. Когда Ван уходил строить земли, она была ребёнком, а теперь Ван понял, что она выросла и стала красавицей. Чтобы встретить такую красоту, и в прежние времена надо было прожить дюжину жизней, что уж говорить о наших днях… – не с чем сравнить красавицу Туйгай.