Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Шооран подбежал к убитым. У старика нашлась почти полная фляга. Когда Шооран вернулся, Ай лежала, раскрыв глаза.

– Потерпи, – сказал Шооран. – Я тебя вылечу.

– Не-е, – едва слышно выдохнула Ай, и кровь тут же окрасила бесцветные губы. – Я умру. Но это ничего, ты ведь не любишь миня.

– Я тебя люблю, – запоздало произнёс Шооран.

– Не… Ты так придумал, потому что тебе некого любить.

Ай закрыла глаза.

Шооран промыл рану, наложил чистую повязку и сидел рядом с Ай, отирая с губ выступающую кровь до тех пор, пока она не перестала течь.

Ждущий мягмара далайн был непривычно тих. Шооран подошёл к самому краю, опустился перед бездной на колени. Разжал руки…

– …Тебе отдаю я лучшую из женщин…

Потом долго стоял с поникшей головой, пока случайный бугор не обдал его липкой влагой. Выброшенный ыльк впился в полу жанча, дёргая суставчатым телом. Лишь тогда Шооран поднялся.

– За что? – спросил он. – Я же отказался…

Новый бугор выплеснул к его ногам клочья хитинового волоса и уродливых стеклянистых существ. Существа беспомощно дёргали ломкими ногами, пихая друг друга.

– Говоришь, это не ты? – крикнул Шооран в далайн. – Это вы вместе!

Он быстро пошёл прочь, движением хлыста проламывая просеку в зарослях косо растущего хохиура. Он искал людей. Те, что убили Ай, – сами мертвы, но есть и другие, и они ничем не отличаются от тех… Дрожащая от нетерпения рука физически ощущала, как хлыст передаёт ей мягкое сопротивление рассекаемой человеческой плоти. Какая-то женщина, в одиночку ковырявшая чавгу, увидела Шоорана и, охнув, поспешила прочь. Шооран дёрнулся было за ней, но вдруг остановился.

– Ничего… – процедил он. – Я расплачусь со всеми разом. Вы отняли у меня Ай, теперь мне действительно нечего терять.

Шооран осмотрел своё снаряжение, с удивлением обнаружил за спиной мешок, а в нём нашёл прибранное Ай мясо и чужую флягу. Запасов должно хватить до мягмара, а там он позаботится, чтобы это был последний мягмар.

Ночью в далайне возникло шесть оройхонов.

Весь день озверевшие цэрэги уничтожали всех, кто казался хоть немного подозрительным. Обнищавшие земледельцы помогали им, избивая друг друга. В несколько часов мокрые оройхоны опустели, на болотах остались лишь отряды цэрэгов. И всё же на следующую ночь появилось ещё три оройхона, а потом ещё три. Они появлялись прямо на глазах у мечущейся стражи, которая тщетно пыталась открыть илбэча.

Днём Шооран прятался в пустых шаварах только что построенных оройхонов, ночью выползал к берегу и, накрывшись костяным панцирем бронированной рыбы, работал. Он работал, лёжа у самого уреза влаги, которая обдавала его с ног до головы, а однажды кто-то из пробегавших цэрэгов даже споткнулся о его убежище.

Ёроол-Гуя Шооран во внимание не принимал. Откуда-то пришла уверенность, что ход жизни переломился и теперь не Многорукий охотится за ним, а он травит загнанного бога.

И всё же долго так продолжаться не могло, и Шооран испытал облегчение, когда во время очередной днёвки увидел, что нойт в пустом шаваре прибывает на глазах. Наверху наступил мягмар. Шооран выполз наружу и легко затерялся в оборванной и грязной толпе, привычно потащившей с берега кость и хитин. Шооран шёл вместе со всеми, волоча на спине сослужившую добрую службу костяную скорлупу.

На сухом, когда толпа рассеялась, Шооран помылся в пробудившемся ручье, привёл в порядок одежду и, бросив ненужную кость – такую всегда можно подобрать на берегу, – отправился к землям вана, где не ждал таких слаженных и всеобщих облав.

Облавы действительно оказались нестрашными, очевидно, каждая из сторон полагала, что илбэч орудует с противоположного берега, а может быть, властители просто не сумели договориться о совместных действиях и посылали солдат больше для очистки совести. Так что Шооран, когда закончился мягмар, легко мог ставить по три, а то и по четыре оройхона в ночь. Он забыл о времени, не вёл счёт оройхонам и, лишь когда далайн не послушал его, понял, что ещё один залив перестал существовать и, значит, вновь надо возвращаться к Моэрталу или идти через весь мир, где возле владений Ээтгона находится другой конец узкого канала, когда-то занимавшего полвселенной. Теперь далайн нигде не расширялся хотя бы до двух оройхонов, и где-то там, в слишком узких для него трещинах, беспомощно метался ослабевший Ёроол-Гуй.

За три недели спокойствие не успело сойти к Моэрталу, мокрые оройхоны были переполнены войсками, хотя они всё нужней были в других местах, а среди самих цэрэгов не утихали толки, что неуловимый илбэч и не человек вовсе, а злобный дух шавара и встреча с ним несёт гибель не илбэчу, а тому, кто ловит его.