Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

– Зачем? – невольно вырвалось у Шоорана.

Человек поднял мутный взор и невнятно произнёс, кривя наполовину парализованный рот:

– Вкусно. Только рот колет, губы как чужие. А так вкуснятина, никогда такого не едал. Что же, одному Ёроол-Гую сладко кушать? – И он снова погрузил почти уже непослушные руки в чрево добычи.

Такое случалось всё чаще: изголодавшиеся люди набрасывались на валяющуюся вдоль берега рыбу, желая хотя бы умереть сытыми. Многие из них успевали рассказать о чудных видениях, что их посещали, и о дивном вкусе отравы. Эти рассказы передавались из уст в уста, и волна самоубийств росла с каждым днём.

Тогда у них ещё не было парха, и Ай, проходя мимо рыбоеда, сглотнула, завистливо глядя на него. Шооран поспешил увести Ай. Через несколько шагов он оглянулся. Рыбоед лежал возле освежёванной туши, пытаясь скрюченной рукой вырвать хотя бы ещё один кусок. Конвульсивные движения становились всё реже и бессмысленней.

Теперь Шооран размышлял: а не создадут ли массовые самоубийства новую религию? Уж больно привлекательна такая кончина для изголодавшегося человека. Тогда берег опустеет быстрее, чем можно надеяться.

– Скоро мягмар, – произнёс Шооран задумчиво. – Как вода появится, пойдём в дикие земли. Там, считай, никого не останется. Огородим большой участок поближе к далайну. Соседей подберём хороших, я знаю таких. Алдан-шавар закроем, будем там хлеб хранить. Наыса насушить можно много. А воду в бурдюках хранить, как вино. Авхая бы промыслить, из него бурдюк хороший будет.

– Ага, – подтвердила Ай.

– Моэртал воду в ямах хранит. Заранее выдолбил и налил. Запасливый он. Говорят, у него там и бовэры живут. Нам тоже надо будет так сделать. Выдолбим ванну, как для макания ухэров, просмолим, чтобы вода не ушла, и отведём туда ручей.

– Ага.

– Весной, глядишь, и у нас бовэры заведутся, а нет – так у Моэртала купим пару и сами разведём. Соседей только надо подобрать, какие и работать умеют, и за себя постоять. Я кое-кого уже присмотрел. Вот заживём – и с хлебом, и с водой, и с мясом.

– Ага! – согласилась Ай.

За последний год уродинка сильно изменилась, хотя ничуть не выросла. Зато она стала чаще и осмысленней говорить, а ела всё, не отвергая сухих произрастаний. Когда жизнь наладится, она будет хорошей помощницей. Вот и сейчас, беседуя с Шоораном, Ай не забывала переворачивать подсохшие ломтики.

Пяток человек, хорошо одетых, но измождённых до крайности, остановился неподалёку, пристально глядя на шипящее на камне мясо. Люди были вооружены, но уже по тому, как они держали гарпуны и копья, было ясно, что это не охотники и не цэрэги, а обычные крестьяне, согнанные голодом с бесполезной земли.

– Гля!.. – сказал один. – Мясо!

Второй, стаскивая на ходу новенький жанч, шагнул к Шоорану.

– Слушай, парень, продай? Ну хоть чуть-чуть… У тебя же много.

Шооран молча покачал головой и, чтобы сразу положить конец неприятной сцене, извлёк на свет хлыст. Тонкий ус словно сам собой развернулся и задрожал, тонко посвистывая. Обычно при этом всякий нежелательный разговор немедленно прекращался, но сейчас, верно, нервы у мужчины не выдержали, и он, вместо того чтобы поскорее отойти, лишь отступил на шаг и закричал, размахивая копьём, словно палкой:

– Сволочь! Мразь вонючая! Зажрались на нашей крови, мясо впрок готовите, а ты помирай! Да?!

– Что ты?.. Оставь… – дёргал его за рукав пожилой крестьянин, но тот, что с копьём, вырвал руку и с криком: «Га-ады!..» – кинулся на Ай, которая спешно запихивала в торбу последние куски.

Ай проворно отпрыгнула, но сзади оказался жгущий авар. Ай метнулась в сторону, и в этот миг крестьянин неумело, словно сноп соломы насаживал на вилы, ткнул её копьём.

– Не-е-ет!.. – вопль сам вырвался из груди Шоорана.

Хлыст перечеркнул нападавшего, рванулся, расплёскивая обрывки праздничного жанча, ярко спрыснутые кровью, и рухнул на второго мужика, замершего, словно изваяние, и даже не пытавшегося защищаться. Пятеро людей были изрублены, прежде чем успели хоть что-то предпринять для своего спасения, лишь пожилой миротворец успел крикнуть: «Не надо!» – то ли Шоорану, то ли ещё своему приятелю.

Шооран нагнулся к упавшей Ай, отнёс в сторону от авара, уложил, распахнул жанч, чтобы осмотреть рану. Отёк ещё не появился, рана на тщедушном тельце, в котором не было ничего женского, казалась ссадиной, даже не слишком глубокой, но Шооран видел, как пузырится при дыхании кровь – значит, каменный наконечник задел лёгкое. Шооран встряхнул флягу. Промыть рану? Но Ай захочет пить, а воды больше нет. Хотя…