Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

Оставалось рваться напрямую через сухие оройхоны, где каждый встречный знал его в лицо. Но и там тоже стояло оцепление. Услышав, как фальшиво напевает сидящий в засаде Турчин, Шооран прыснул со смеху. Так вот в чём дело! Нет никакого разгильдяйства, цэрэги нарочно шумят, чтобы илбэч ненароком не попался им и в то же время не смог уйти. Моэртал запер его здесь, чтобы он строил для провинции землю, много земли. Не так уж это отличается от приёмов добрых братьев. Но там хотя бы мясом кормили, а что он будет есть тут? У Шоорана ещё оставалось несколько чавг и пяток туйванов, сорванных с ветви, щедро подаренной Моэрталом. Но туйван нужен, чтобы пропитать губку, когда он пойдёт через мёртвую полосу.

Проплутав ночь, Шооран вернулся к далайну. Так или иначе, но раз можно строить, то строить надо. Встал на берегу, поднял руки – это необязательно, но так привычней и проще, – глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, и… опустил руки. Нет, он не будет ничего строить в тюрьме. Вернее, будет, но только для того, чтобы выбраться отсюда.

Далайн, который он за два года сократил на пятую часть, безучастно соглашался: «Да, можно и не строить». Среди бугров влаги Шооран заметил качающийся мешок плавающего моллюска. Случайный всплеск выкинул его на берег. Шооран натянул рукавицы, подошёл и поднял подарок. Костяной палочкой извлёк склизкую плоть, заглянул в розовое нутро раковины. Если сточить у раковины острый конец, а потом сильно дунуть в него – раздастся неприятный, но очень громкий звук. Интересно, что подумают стражники, когда услышат сигнал? Хотя прежде раковину надо вымыть. Шооран спрятал будущую трубу, достал карту и начал выбирать, где он поставит отвлекающий оройхон.

Ему пришлось построить два оройхона, прежде чем Ёроол-Гуй явился. Второй из оройхонов был юбилейным, он завершал двойную дюжину, но об этом Шооран вспомнил много времени спустя. А тогда он сначала привычно удирал от Ёроол-Гуя, а потом шёл через мыс, строить ещё один остров. Теперь, когда Ёроол-Гуй был заведомо далеко, Шооран мог ставить оройхон и не отходить назад, а идти, не опасаясь ни цэрэгов, ни глупого бога. С собой Шооран нёс корзину, где под слоем харваха были спрятаны все его вещи. Едва оройхон встал, Шооран подхватил корзину и поспешил наискосок через новую землю. Путь его лежал в глубь страны, подальше от слишком беспокойного побережья.

Пройдя чуть больше восьми оройхонов, Шооран присел отдохнуть. Крестьянин, возившийся неподалёку, поглядывал недружелюбно, но ничего не сказал, решив, верно, не связываться с Шоораном, раз тот не сошёл с поребрика.

– Эгей! – окликнул земледельца Шооран. – Купи раковину. Мне нужна вода, – Шооран показал пустую флягу, – и полдюжины хлебцев.

Мужчина подошёл, взглянул на раковину, молча кивнул и пошёл за водой. Конечно, витой рог стоит много дороже и после мягмара владелец легко сбудет его цэрэгам, но Шооран предпочитал держаться от цэрэгов подальше.

Крестьянин вернулся с бурдюком и хлебцами. Делали хлебцы, круто замешивая муку на перебродившей каше, а потом высушивая. Если размочить такой хлебец в воде, через полчаса получится полная миска каши.

– Харвахом промышляешь? – спросил мужик.

– Есть-то надо, – ответил Шооран.

– Ох, дела шаварные! – Земледелец, очевидно, был не прочь поболтать. – Весь мир перевернулся. Раньше харвах скребли бабы да детишки, а мужики, коли прижмёт, в сушильщики шли, но с хохиуром дела не имели. А теперь всё наоборот! Этакий бугай харвах собирает, а баба – сушильщик! Каково?..

– У меня мать была сушильщиком, – сказал Шооран. – Ты что, её знал?

– Да не!.. – отмахнулся земледелец. – Это тут поблизости. Ещё дура нашлась, кроме твоей мамаши. Сушильщица!.. Ходит гордая, словно жена вана, на человека и не взглянет. Тьфу! Хоть бы подорвалась скорее – не жалко.

– Трепло ты, – сказал Шооран, вставая. – Смотри, как бы тебе чего не оторвало.

– Эгей! – воскликнул мужик. – А меняться? Вот, я принёс.

– Не буду я с тобой меняться, – сказал Шооран. – Хлеб у тебя вонючий.

– Раковина твоя вонючая! – злобно крикнул вслед хозяин. – Сушильщице отнеси, она тебя приголубит!

Шооран уходил, кусая губы. Больше всего сейчас хотелось выдернуть из-под харваха хлыст, чтобы сволочь, походя плюнувшая в память матери, превратилась в булькающий кровью кусок мяса. Хотя какая он сволочь? Он просто тупая тварь, мелкий зогг, что, задрав ядовитое жало, оберегает перед входом в норку доставшийся ему кусочек снеди. Но совет эта тварь дала хороший: он действительно пойдёт к сушильщице и расскажет про землю, что лежит на западе. А потом, как и обещал, возьмёт Койцога и тоже уведёт его. Не дело, что люди занимаются смертельным и ненужным промыслом, особенно женщины, – в этом тот тип прав.