Алексей Кондратенко - Число начала

Вид у Джона стал еще более мрачным, чем за все время до этого.

Его ответ не был прямым:

— Даже Великие Магистры третьей степени первой ложи не были безупречны и совершали свои ошибки. Но их заслуга, так же, как и моя, заключалась в стремлении к благу. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы добыть для Ордена ключ в будущее, где царит процветание всего того, что нам так дорого. И если ложе требуется найти виновного, то я почту за честь быть выбранным и на такую роль. Однако виновным я себя не считаю. Но и спорить не стану, все же некоторые погрешности я допустил.

После слов Арлингтона на долгое время в большом зале воцарилась тишина. Джон то был уверен в благоприятном для себя исходе разбирательства, то начинал сомневаться на этот счет.

— Ну, хорошо, Джон, где сейчас алмаз? — спросил иллюминат с бесцветными глазами.

Джон, который надеялся, что разговор подходит к концу, заметно переменился в лице, услышав такой особенно нежелательный вопрос.

— Как мне известно, камень или пропал, или был уничтожен. Есть, правда, весьма ненадежная версия, что камень теперь у какой-то третьей стороны, существование которой вообще представляет собой спорный вопрос, — Арлингтон говорил очень осторожно, после каждого слова делая паузу и всматриваясь в лица дознававших его братьев. — Очень вероятно, что об алмазе мы больше не услышим.

Пожилой мужчина хмыкнул, будто ничего другого и не ожидал услышать. Человек с бесцветными глазами уточнил:

— Иными словами, вы хотите сказать, что все потраченные вами усилия, все средства и ресурсы охранной сети, коими вы не преминули воспользоваться; весь риск, который сопутствовал вашей деятельности и все его нежелательные последствия, всё это должно было привести вас к цели, и, тем не менее, оказалось тщетным?

— Нет, — сказал Джон, — все перечисленное не было бы напрасным, если бы в последний, решающий час фортуна была более благосклонна к нам, у меня бы все получилось. К концу все резко переменилось, и положение в «Красных Дубах», независимо от моих усилий, стало достаточно отчаянным.

— Следовательно, на сей раз всю вину вы, конечно же, возлагаете на фортуну, — возмущенно каркнул пожилой мужчина.

— Нет. Я всего лишь ответил на поставленный вопрос.

Человек в темном костюме в светлую полоску понимающе кивнул и заговорил:

— Вы признаете, что поступились законами братства, нарушили ряд пунктов нашего кодекса независимо от того, какими бы благими ваши цели ни являлись, и должны понести ответ перед Орденом? Признаете ли, что создали условия угрожающие тайне? — сидя на диване, он медленно подался вперед. — Мистер Арлингтон, сэр, вы помните, что должны бережно, словно последнюю угасающую искру, оберегать под страхом смерти тайну, окружающую Орден?

С решительным видом Джон произнес что-то неразборчивое на подобии «да, конечно». После ответа Арлингтона человек в темном костюме в светлую полоску долго не сводил с него пристального взгляда.

— Это все, мистер Арлингтон. Наш разговор записывался, запись будет рассмотрена на следующем заседании ложи в Лондоне, где каждый из нас в обязательном порядке озвучит свое мнение об этой беседе с вами. И после этого братья проголосуют. А на последующем заседании ваша участь будет оглашена. Вы можете уходить, и, надеюсь, что ваша совесть не позволит вам оправдать ваши грехи, потому что важно не только услышать приговор ложи, но и с чистым сердцем принять его, дабы служить примером себе самому и засвидетельствовать перед Богом ваше стремление к восхождению, несмотря на факты, указывающие на ваше падение.

Джон с сознательным видом кивнул, давая понять, что, несмотря на все его ответы, его совесть так и поступит.

Он встал со стула:

— Джентльмены, — сказал Арлингтон, прощаясь, и направился к выходу.

Вслед за Джоном, попрощавшись, ушли мужчина с клетчатым шарфом и человек с бесцветными глазами.

Иллюминат в темном костюме в светлую полоску подошел к окну.

— Как вы думаете, сэр, Джон Арлингтон о чем-нибудь догадался? — спросил его пожилой мужчина.

— Нет, он никогда не допустит мысли, что заседание ложи могло облачиться в такой необычный для себя вид. Любой из братьев счел бы подобное заседание предосудительным, ибо оно по своей сути не соблюдает основных пунктов протокола. Однако в изначальном уставе указаны исключительные случаи, когда подобное допускается. Хотя используется крайне редко и в присутствии Великого мастера. А я здесь присутствую. И, кстати, объявляю работу закрытой. Все будет, как я и сказал: на следующем заседании после ваших докладов братья проголосуют. Но в прошлом Джон проявил себя с наилучших сторон. Поэтому, насколько возможно, будем объективны.