Анна Мичи - Смертельный турнир

Хагос! Убедились, что я им не по зубам, и выбрали цель помягче!

Я скомандовала обратить наш огонь на вражеского мага. Лиссен участвовал как мог, хоть на хвосте у него и сидела почти вся команда соперников. Некоторое время пламя атакующих заклинаний перемежалось с золотистыми всполохами целительской магии. Потом Лиссена все же достали, он свалился на песок с пустым резервом. Ничего, мы за это время успели выбить двоих: мага и второго боевика Эарис. Оставшаяся пара ухитрилась поднять своего целителя на ноги, но Райв, паля с двух рук, уложил его обратно на песок. Следом упал вражеский лучник.

Основной боевик ушел в глухую защиту, но это была уже бессмысленная трата времени. Несколько минут, и он тоже упал на колени на арену.

На трибунах орали зрители. В голове тоже орали: слышала одновременно мысленный визг Иллейне, хвастливое «Я же говорил?!» Райва и сдержанную похвалу Имсена «Молодцы!».

Хен молчал, но, когда я повернулась к нему, показал жестом «Шикарно!» и улыбнулся.

Растворив магические доспехи, вытерла взмокший лоб, нашла взглядом родителей. Помахала, не сдержав улыбки: отец вскочил и тряс в воздухе кулаками, на лице — гордость и ликование. Да и мама сидела довольная. Лас с Вейсом обнимались, как будто это был уже конец турнира.

А я только тут, с середины поля, и увидела, сколько собралось народа. Публика не умещалась на трибунах — снаружи, к забору, приникли лица, самце наглые зрители чуть ли на голову друг другу не взбирались. Во всех общежитиях были открыты окна, в каждом торчали головы студентов, оравших, машущих и пускавших в воздух магические огни.

Ну вот. Еще один бой позади. До финала всего три, но с каждым разом противник будет все сильнее.

— Райв! — Иллейне накинулась на нашего артефактора, едва мы вышли с поля. — Да ты ж мой молодчина! Ты ж моя радость! — в паузах она целовала его то в правую щеку, то в левую.

Я думала, Райв отпустит какую-нибудь колкость, но он только сиял и улыбался. Лиссен подошел к нему и пожал руку, Имсен просто похлопал по плечу.

А меня поймал в объятия Хен.

Ветерком по коже скользнул любопытный взгляд Иллейне. Райв тоже обратил на нас внимание, открыл было рот, но Иллейне врезала ему локтем под дых. Остальные, кажется, ничего не заметили: Имсен, похоже, слишком устал, чтобы чем-то интересоваться, опустился на кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. А Лиссен потянулся к сумке, достал завернутую в платок коробку с бутербродами и начал шумно ее разворачивать.

— Блестяще сыграли, — шепнул мне на ухо Хен. — Ты отличный лидер.

Засмеялась, уткнувшись носом в его плечо. Нет, еще не отличный. Только начинающий и почти неумеха. Но благодаря Хену и ребятам, может быть, и впрямь когда-нибудь стану настоящим, опытным, надежным лидером.

После нашего боя объявили обеденный перерыв. По рядам задвигались тележки с едой и напитками — торговцы не упускали возможность нажиться. От стадиона в сторону кафе потекли людские реки.

Хен ушел уточнить что-то у распорядителя, а ко мне порхнула Иллейне.

— Идем в столовую. Только быстрее, пока там не все места заняли.

— Я с вами. — Райв взвалил на плечо сумку.

Имсен с Лиссеном отказались, и мы пошли втроем, смеясь и болтая, делясь впечатлениями о прошедшем бое, подшучивая друг над другом через амулеты Райва. Я про себя мечтала, что когда-нибудь Райв сделает их еще мощнее, и можно будет общаться на расстоянии. И я попрошу его сделать отдельные два для нас с Хеном и, когда захочу, всегда смогу услышать его голос.

Так, в расслабленных мыслях, во взрывах хохота мы добрались до столовой, и меня передернуло при виде беседующей у дверей парочки.

Висперину узнала сразу, а ее собеседника… Показалось, что это Карин, и я остановилась. В грудь словно ударили чем-то тупым, выбивая дыхание, порождая глухую досаду. Но чем дольше смотрела, тем больше уверялась, что это не Карин, а Вейн.

Я бы не могла сказать, почему так решила. На расстоянии да при взгляде в профиль близнецы были похожи, как две капли воды. Дело было в том, как Вейн смотрел на эту стерву.

Так, будто был готов простить. Будто у него до сих пор есть к ней чувства. А она то опускала глаза, то снова смотрела на него, и выглядела при этом такой невинной, несправедливо оболганной овечкой, что внутри меня забурлило от злости. Ее ужимки я видела насквозь, а Вейн принимал все за чистую монету. Что она опять удумала? Какие опять строит козни?

— Вы идите, я забыла… кошелек. — Прозвучало совершенно невпопад и надуманно, и Иллейне приподняла бровь, но улыбнулась и закивала.