Евгений Южин - Феникс

Убедившись, что смола достаточно схватилась и уже не сползет неровным наростом к центру выгнутой формы, я с удовольствием вышел под теплый ветер, показавшийся после духоты помещения приятной прохладой. Оглядевшись по сторонам, я, грешно сказать, облегченно выдохнул, убедившись, что нянька утащила наконец-то в дом сына для обязательных процедур — еды и сна. Парень категорически отказывался гулять где бы то ни было, кроме тех мест, где в данный момент я работал. Однажды нянька — к слову, неслабая скелле — не нашла ничего лучше, чем позволить маленькому сорванцу играться со вполне себе исправным шокером. Мне чудом удалось заметить это, когда едва начавший говорить будущий великий механик Мау пытался дернуть за спуск, привлеченный шевелением маховика под корпусом. С тем пор под навес могли заходить только я или Ана, что породило поток возмущения наследника Уров, от которого реально можно было сойти с ума.

Сейчас в обширном дворе царила тишина, если не считать уже привычного ветра. Суров не было видно, и я, нисколько не сомневаясь, что любое мое перемещение сопровождается любопытными взглядами, направился в любимое место — беседку над кручей. Надо было немножко подумать, разорвать на полчаса вереницу дел и забот, затягивавших своей неявной логикой все свободное время в глубокую воронку. Я уже не раз думал, что настоящий мыслитель должен быть записным бездельником — лучше всего аристократом, лишенным от рождения бесконечной череды нужд и обильно снабженным свободным временем.

Океан и ветер. Редкие облака под синим небом. Если не оборачиваться назад, то разве что отсутствие птиц могло намекнуть на то, что я не на Земле. Вода, даже при меньшей силе тяжести, ведет себя необыкновенно похоже на то же вещество на моей далекой родине. Длинные пологие валы накатывали на обрывистый берег, окаймленный понизу непроходимым каменистым пляжем. На полпути к горизонту ползло какое-то судно, направляясь на север.

Разговор с Самом оказался тяжелым и закончился совсем не тем, на что я рассчитывал.

— Я в ответе за благополучие семьи, — твердил набычившийся главный Ур. — Я не могу тратить ее ресурсы на проекты, которые не только не принесут ей никакой выгоды, но и могут оказаться опасными для самого ее существования. В разумных пределах каждый член нашей семьи волен распоряжаться ее средствами для удовлетворения своих нужд и потребностей. Но! — Сам поднял открытую ладонь вверх. — В разумных пределах! Никто, даже я, не может тратить эти ресурсы в ущерб остальным! Ты же, Илия, — Сам так и не научился или не захотел учиться правильно произносить мое имя, — требуешь слишком многого. Я уже не говорю о цели этих расходов!

Разумность пределов, надо думать, определял именно он, Сам. С целью тоже не задалось. Ана больше не пыталась запретить мне искать встречи с храмом. Но она всячески при этом демонстрировала свое неодобрение, мягко сказано, моей страсти. Шок от странного путешествия в тот вечер уже улегся. С моей точки зрения, ничего необратимого не произошло, а объяснения, я был уверен, ждали меня в храме. Для Аны же произошедшее послужило еще одним наглядным подтверждением опасности и непредсказуемости контактов с наследием древних. Природная скелле, привыкшая, что ее воля — высший закон на этой планете, никак не могла смириться с существованием совсем рядом чего-то, настолько огромного и могучего, что все ее способности не могли никак повлиять на это нечто.

Я же не мог, со своей стороны, отказаться от начатого. Более того, именно масштабы неизвестного притягивали меня как магнит. Признавая очевидные риски, я никак не мог соотнести их с потенциальными возможностями. Они казались мне несоизмеримыми. С моей точки зрения, той, которая была выращена поколениями моих земных предков, жизнь одного человека не самая высокая цена, которую видела моя родина, и за меньшее. Конечно, если это ваша жизнь стоит на кону, вы сто раз подумаете, прежде чем решиться на риск, но тут, по крайней мере, пока и речи не шло о моем физическом существовании, если я, конечно, правильно понял храм при нашем кратком и пока единственном свидании.

В результате я мог рассчитывать на исполнение моего почти любого каприза, лишь бы не ныл о путешествии к далекой затонувшей копии храма в Арракисе — чем я и начал пользоваться. Ана обрадовалась, обнаружив, что мои усилия сосредоточились на восстановлении самолета. Негласно легализованное транспортное средство занимало в ее планах центральное место. Я помалкивал, не желая сживаться с ролью штатного водителя ее высочества. Супруга же в непривычной для нее оживленной манере фантазировала, как быстрая птица позволит ей попасть и туда и сюда, назло заносчивым сестрам, устроившим моей скелле молчаливую обструкцию. Но пока ремонт затягивался по причине отсутствия необходимых материалов и инструмента, деятельная натура Аны не выдержала ожидания, и она убыла по делам на папиной яхте, оставив малыша с нянькой и игрушками, а персонального пилота — с сараем, полным разобранных деталей летательного аппарата.