Николай Инодин - По горячему следу [СИ]

Вся эта возня и непривычное многолюдье утомили Шишагова. Ждать дружину, которая во главе со своим вождём собиралась заглянуть в гости не то завтра, не то на будущей неделе, надоело — подарки Роман отложил давно. Поэтому сегодня после завтрака три лошади унесли на своих спинах наездников разной степени обученности — Рудик недавно был силой усажен на конскую спину. И хоть Рома ещё после утренней тренировки знал — вождь прибудет сегодня, возвращаться на хутор не спешил — пусть их поговорят без посторонних. Имеют полное право. Лошади мерно топают по лесным тропинкам, пуща вокруг, хоть и пуганая уже людьми, куда богаче всякой жизнью, чем европейские леса в конце двадцатого века. Встретить на здешней поляне громадного оленя с короной рогов на гордо поднятой голове — вполне обычное дело. Удивительно, что рогач в драку не полез — ревел так, что слышно было за много километров. Маху, конечно, пришлось придержать, лесной жених мог и дореветься сегодня.

Сосновый бор закончился, кони идут почти по колено в палой листве, мир окрест полнится шорохом. Значит, скоро хутор, да и время к вечеру, сейчас рано темнеет. По Роминым подсчётам на дворе ноябрь, а заморозки только по ночам, и то редко.

"Можно подумать, это мне компенсация за восемь месяцев зимы прошлого года. В хорошие места попал — не жарко, не холодно. Хотя, поживём — увидим".

Откуда-то спереди запахло выпечкой и печёным мясом. Вчера Рома и его помощники приволокли из лесу здорового кабана, дружине и всем остальным хватит свинины. С хлебом сложнее, хозяйкам и работникам придётся покрутить жернова ручных мельниц. Шишагов подобрал повод, прижал круглые бока Тора сапогами. Понятливый жеребец мотнул головой и прибавил ходу. Так, рысью, они и выкатились из леса — в суету подготовки к очередному застолью. Признаться, этих посиделок за неполный месяц уже многовато получилось, но большая часть здешних пиров привязана к окончанию уборки урожая, остальной год вильцы себя такими излишествами не балуют. И ведь придётся участвовать, назвался гостем — полезай за стол. Судьба.

Не сильно обрадуется человек, если переплыв море, вместо гостеприимной усадьбы, в которой ждут уставших мореходов славная еда, густое пиво и ладные рабыни, найдёт груду обгоревших головешек. Кучи грязи поверх обугленных брёвен — всё, что осталось от размытых осенними дождями дерновых крыш. И голые камни очага на месте сгоревшего дотла главного дома. Обыскавшие пепелище хоринги не нашли ни куска металла, ни остатков утвари, в руинах не обнаружили останков сгоревших людей или скотины.

— Как думаешь, что тут произошло? — спросил главный корабельщик у седого грузного мужчины в пластинчатом доспехе, вернувшегося к нему с осмотра пожарища.

— Не знаю, что это было, но перед тем, как поджечь усадьбу Бездомного, из неё вынесли всё до последнего горшка. Там, за тем островом — селение дикарей, данников Бездомного. Рыбоеды должны знать, что случилось с их господином, надо их навестить, господин мой Матолух, и быстро, пока трусливые твари не разбежались.

Старший кивнул и повернулся к ещё копающимся на пепелище людям:

— Всё, бездельники, хватит копаться в грязи. Быстро на вёсла, вам сегодня придётся поработать ещё немного!

Опытные экипажи — великая ценность. За время, прошедшее с подачи команды, обжора не успел бы съесть миску каши, а два корабля, слаженно взмахивая вёслами, уже неслись по невысоким волнам, огибая ближайший остров.

Поляну для дружинников накрыли с размахом — лиц этак на полсотни, а может и больше — со всей округи на осенний торг уже начали съезжаться желающие продать результаты своего труда или купить плоды чужого. Достойных немедленно препровождали к месту пира, рассаживая сообразно заслугам и положению каждого.

Романа собирали всем скопом, только Ласка по малолетству была на подхвате и не лезла с советами. В результате обряженный Роман напомнил себе персонажа из водевиля о лихих временах батьки Махно. Он шагал к накрытым столам в сшитой недавно рубахе, которую Ласка всего на четверть площади успела покрыть вышивкой. Недостаток вышивки пришлось компенсировать золотыми и серебряными побрякушками, снятыми когда-то с убитых скандов. Шишагов еле отбился, ограничив порыв украшавших его домочадцев ювелиркой, надеваемой на шею и запястья. Застегнул новый боевой пояс, весь в серебряных бляхах, свои клинки удалось отстоять, хоть Рудик и пытался настоять на оружии предводителя скандов — мол, там рукояти богаче. Кольца Шишагов отверг категорически — слишком хорошо рассмотрел в своё время, как первый в их взводе женатик, спрыгивая с грузового "Урала" зацепился обручальным кольцом за верхнюю доску борта. В Киевском госпитале палец парню спасли, здесь таких хирургов нет, и вряд ли скоро появятся. Роскошные штаны из крашеной в синий цвет шерстяной ткани Рома заправил в невиданные в здешних краях сапоги со шнуровкой. Довершает ансамбль купленная вчера у приехавших на торг поморян волчовка — безрукавка из волчьего меха длиной до середины бёдер. Мастер взамен взял плохонький трофейный нож и был очень доволен обменом. Видно, у поморян в самом деле плохо с железом.